Увидев запищавший свёрток на руках у
спасённой, мужик в изумлении перекрестился:
— Да ты ещё и с дитём?! Как вы
вообще здесь оказались?!
— Долгий это разговор… —
почти взмолилась Луша. — Может, потом?
— Ой, я и впрямь глупость
ляпнул! — смутился мужик. — Пойдём быстрей, пока вы не
замёрзли. Здесь до зимовья не далече — с полверсты, не больше.
За мной держитесь, я выведу.
И уже на ходу продолжил:
— Вообще, силён у кого-то из вас
ангел-хранитель. Я вообще на зимовье ночевать не должен был. Ногу
подвернул вчера, а до зимовья ближе, чем до кордона, показалось. Да
и сейчас — я с чего-то ночью проснулся, в валенки влез, отлить
на мороз вышел, вдруг слышу — баба в ночи орёт, да недалече
вроде… Бечь надо, думаю, а ну как задерут? На мне грех будет. В
общем, как нарочно кто подгадал всё. Так-то я на кордоне живу,
далече отсюда, егерь я княжий, Титом люди кличут. А тебя как?
— Анфиса я, — не моргнув
глазом, соврала Лушка. — А его — Глебом крестили.
— Ишь ты — Глеб. Княжьим именем сына, значится,
назвала. А меня князь Алехно Васильевич[1] отправил берлогу
искать — к нему гости наехать должны, хочет их на охоту
сводить, Михайлу Потапыча поднять. Он этого дела большой любитель,
близко к Козельску и берлог-то уже не осталось, всех извёл.
[1] Алехно Васильевич Глазиня —
последний из известных нам козельских князей.
— Так мы что — уже в Козельское княжество[2]
забрели? — ахнула Лушка. — Это что — козельские
земли уже?
[2] Козельское
княжество — одно из северских удельных княжеств с центром в
городе Козельск, том самом, прозванном монголами «злым городом».
Один из козельских князей, Иван Фёдорович Горчак, стал
родоначальником знаменитого рода князей Горчаковых.
— Это не земли! — наставительно ответил Тит. —
Это чащоба лесная! Её кто когда делил-мерил? Здесь не князь, а
леший хозяин, здесь у него, красноплешего[3], на всё разрешение
просить надо. Но так-то да, мой кордон недалече от села Гранный
холм стоит, так то село — да, козельское, козельскому князю
выход[4] возит. Но оно потому «гранным» и зовется, что граница,
дальше козельских владений нет. Дальше вообще-то ничьих владений
нету, одна чаща дремучая аж до белёвского тракта. Но вообще у нас
места глухие, конечно. Это прям как про нас сказано — «живём в
лесу, молимся колесу». Так что извини, если болтовнёй тебя
донимаю — давно новых людей не видел…