Адашев. Северские земли - страница 68

[3] Красноплеший — традиционное именование лешего у восточных славян.

[4] Выход — налог.

Да и сегодня Гранный холм — не менее глухое место.

Так, за разговорами, они и дошли до зимовья — до него и впрямь оказалось совсем недолго, особенно если тропки знать.

Там, пока очаг растопили, пока воды согрели, пока рану лушкину осмотрели да промыли, пока поели чем Бог послал — уже и рассвело давно.

И лишь после этого Тит, наконец, приступил к серьёзному разговору.

— Ну что, Анфиса, я тебя по-людски принял — накормил, напоил, спать сейчас положу — передремать тебе надо, прежде чем к кордону пойдём. Уважь и ты меня — расскажи, откуда у тебя рана ножевая, и что за беда-напасть вас с дитём в лес загнала?

Лушка кивнула, не торопясь выбралась из-за стола — и вдруг рухнула на колени. Начала торопливо, глядя на заросшего бородой егеря снизу вверх.

— Вот что я тебе скажу, хозяин добрый да ласковый. Ты, Тит, нас не только уважил — ты, по всему получается, с того света нас с сынком вытащил.

Поэтому врать я тебе не хочу, а правды не скажу.

Не потому, что дура неблагодарная — наоборот, свою порчу на тебя навести не желаю. Христом-богом прошу — поверь мне, Тит, не надо тебе это знать. Не нашего это ума дело, это дела господские, да ещё такие, из-за которых головы летят как листья осенью и кровь как вода льётся! Не по моей воле меня в этот омут затянуло, но тебя за собой потащить не желаю. Одно скажу — главное лихо миновало вроде как, может, и выскочили мы с маленьким из петли, что на шее затягивалась.

Лушка секунду помолчала, а потом продолжила — как в воду прыгнула:

— И ещё вот что тебе, хозяин ласковый, сказать хочу. По-хорошему, да по-доброму мне бы в благодарность за доброту и ласку твою уйти от тебя побыстрей надо, чтобы и тебя не зацепило.

Да некуда нам идти. Нет нам с ним в мире больше защиты и обороны — нигде нет. Обратно домой мне идти — проще уж самой в омут прыгнуть, а других мест я и не видала в жизни никогда.

И Лушка, ставшая Анфисой, принялась бить егерю земные поклоны, стуча лбом о земляной пол.

— Христом-богом прошу, святыми угодниками заклинаю — оставь нас у себя на кордоне! Нет для нас сейчас лучшего места! Мы тебе в тягость не будем — я всю деревенскую бабью работу знаю, и ленивой меня отродясь никто не называл. Слугой твоей буду, а хочешь — полюбовницей стану, только не гони! Некуда нам идти, даже подаяния по деревням просить — и то невможно!!! Узнать нас могут!