Отец Алексий и Лушка полуночничали за
столом, при тусклом свете лучины. Звякнуло стекло — поп разлил
наливку по чаркам, чокнулся со служанкой, выпил, крякнул и
сказал:
— Вот так вот дела обстоят,
Лукерья. Собирай сына. Завтревя соберёмся, я старосту предупрежу, а
послезавтревя, наверное, и поедем. Ждать нечего.
— Ой, а, может, погодить
всё-таки? Грех ведь, ему ведь только десять годков минуло. А
положено не раньше одиннадцати, вы ж сами баяли…
Голос обычно весёлого священника
сегодня был на редкость суров:
— Ты чем слушала, Лукерья?
Кашель с кровью сегодня был. Чахотка это. После одиннадцати я или в
этой избе лежать-доходить буду, или, что верней — на погосте
уже лягу. Другого случая не будет. Сейчас надо, пока силы ещё есть.
Грех за раннее его паломничество отмолю, а там — что Господь
даст.
Седенький священник встал из-за стола
и распорядился:
— Иди, ложись. Сыну ничего не
говори, сам всё по дороге объясню.
***
Следующий день вышел суетным.
Взрослые лихорадочно собирались, а Ждана со всеми его вопросами
отправили в игнор. А при попытке настаивать на значимости своего
мнения — отправили вычистить щёткой перед завтрашним
путешествием Борзого Ишака.
Так священник называл своего старого мска[2], купленного им
как-то по случаю в Польше, из-за чего Ждан про себя именовал
вьючное животное «иномаркой».
[2] Мски или мески — так в
Средневековой Руси называли мулов.
Ну а официальное имя объяснялось
просто. На самом деле мул был лошаком, то есть помесью осла с
лошадью. Отец Алексий, который, как выяснилось, несколько лет
прожил в Орде, зачем-то переделал название на татарский
манер — из «лошака» в «ишака». Ну а второе слово вообще не
требовало объяснения. Ждан уже знал, что в своём изначальном
значении слово "борзый" означало "резвый", "быстрый". Отсюда,
кстати, и название породы собак "борзая". И выражение "Ты чо такой
борзый?" на самом деле — полный синоним наезда в стиле "Ты чо
такой резкий?". Это уже потом, через несколько столетий слово
"борзый" сменило значение и стало синонимом слова "дерзкий".
Вышли в путь они утром, вдвоём, а
Лушка долго махала им платком от околицы, периодически промокая
глаза. Судя по количеству припасов, навьюченных на Борзого Ишака,
путешествие обещало быть долгим.
Ждану была торжественно вручена
уздечка, и он повёл гружённого мска в поводу. Священник, опираясь
на дубовый посох, вышагивал рядом.