– Боюсь, мадам, они не выполнят такой
приказ, – заметил Генрих, пробежав глазами лежащий перед ним
документ.
Согласно тексту, гарнизону ля Рошели
следовало немедленно сложить оружие и открыть ворота королевским
войскам под командованием герцога Анжуйского, что уже месяц тщетно
осаждали город. В нижней части листа было оставлено место для
подписи короля Наваррского.
– Мне кажется, дорогой Генрих, вы
чего-то не понимаете, – мягко произнесла королева, наконец
оторвавшись от своего чтения и одаривая его материнским взглядом. –
В ваших интересах, чтобы выполнили. Иначе, подумайте сами... Зачем
вы нужны?
Генрих молчал. Она была права. Зачем
он нужен, если ничего не может? Действительно, незачем. Однако это
ничего не меняло. Генрих очень хорошо знал господ из ля Рошели, тем
более господина де ла Ну, который командовал сейчас обороной
города. Они никогда не сдадут крепость. НИКОГДА. Во всяком случае,
пока у них есть хоть один солдат, а из Англии морем поступает
продовольствие, на такую глупость с их стороны нечего и
рассчитывать. Генрих может сколько угодно требовать от них
повиновения французской короне, это приведет лишь к тому, что
остатки его собственного влияния окончательно превратятся в
пыль.
Боже, как он устал от всего этого.
Напишите то, дорогой Генрих, распишитесь здесь. Он не понимал, кому
все это надо. Неужели кто-то еще верит в то, что он кропает здесь
под ее диктовку?
Спать хотелось неимоверно, он
все-таки не выдержал и зевнул.
– Где подписать? – спросил Генрих. –
Или я должен перебелить текст?
– Ну зачем же? – удивилась она, –
секретари на то и нужны, чтобы не утруждать себя каллиграфией. Вот
здесь, пожалуйста.
Он не глядя расписался и встал.
– Я могу идти, мадам?
– Конечно, друг мой, вы что-то
неважно выглядите. Надо внимательнее относиться к своему здоровью,
я пришлю к вам мэтра Парэ.
Однако этим вечером у Генриха нашлись
дела поважнее, чем визиты докторов. Он собирался на свидание к
собственной жене. Сегодня он получил от нее приглашение, от
которого не мог отказаться. Не мог, да и не хотел.
Вот уже несколько месяцев Генрих
пренебрегал своими супружескими обязанностями.
Вся их жизнь была
на виду, и злые языки уже начали распускать сплетни. Давно миновали
те времена, когда мысль о близости с женой внушала ему отвращение,