положа
руку на сердце, было немного, зато мороки они несли с собой
предостаточно. Мало того, что их надлежало оберегать
от опасностей войны, так еще и требовалось следить,
чтобы они не удрали, пользуясь близостью протестантской крепости. В
общем, принятое решение Генрих не мог объяснить ничем,
кроме своеобразного чувства юмора своей тещи.
Но приказы, как известно, не
обсуждают, и оба принца в отряде маршала де
Таваня отбыли в военный лагерь, стоявший под ля
Рошелью.
Наиболее полезным герцогу человеком в
составе этого отряда был, конечно же, сам маршал, которого личным
приказом королевы откомандировали в помощь Генриху Анжуйскому, не
слишком хорошо пока справлявшемуся с обязанностями
главнокомандующего. Маршал де Тавань сопровождал
д'Анжу во всех военных кампаниях, которые принесли
принцу славу. Злые языки поговаривали,
будто знаменитые битвы при Жарнаке и
Монконтуре были выиграны принцем только благодаря
своему наставнику. Впрочем, злые языки всегда
что-нибудь болтают.
Приказом герцога Анжуйского в
подчинение королю Наваррскому была передана рота[21] немецких
ландскнехтов[22]. Правда,
истинным ее командиром был вовсе не Генрих, а
саксонский капитан по имени Фриц Миллер, много лет
прослуживший под началом герцогов Гизов
и приставленный к
Генриху военным советником. Он был прост, как его
имя, заботлив к своим солдатам и отважен, как все немецкие
капитаны. Миллер исповедовал протестантскую веру,
что, однако, никак не мешало
ему участвовать в Варфоломеевской
резне и осаде ля Рошели. Очевидно, он давно решил для
себя все моральные вопросы. К Генриху он относился с известным
недоверием, однако, поняв, что тот не собирается лезть в его дела,
начал смотреть на своего коронованного командира со снисходительным
добродушием.
– Каждый хорош на своем
месте, – любил говорить Миллер, – Я – впереди
своей роты, а вы, ваше
величество, – у себя в шатре.
Генриха это вполне устраивало, и они
неплохо ладили.
Все солдаты роты знали, что в случае
противоречий между приказами короля Наваррского и капитана Миллера,
выполнять необходимо распоряжения последнего. Объяснялось это
молодостью и неопытностью Генриха. Так или иначе, но теперь во всех
сражениях его задача состояла лишь в том,
чтобы повторять за немцем, и с умным видом
осматривать поле боя в подзорную трубу. С этой нехитрой работой
Генрих