С другой стороны, весьма заметную
роль в этой армии играли кланы Гизов и
д'Омалей, которые, конечно, никак не
могли оставить без внимания подобную военную кампанию.
Они активно плели интриги, стараясь сосредоточить в
своих руках все влияние на главнокомандующего. Сам же
герцог Анжуйский еще успевал вести переписку
относительно своего возможного
избрания королем Польши.
В целом складывалось впечатление, что
старшее офицерство этой армии было занято чем
угодно, но только не войной.
Сноски:
[21] В то время рота
насчитывала порядка 400– 500 человек. Полк обычно состоял из 10– 18
рот.
[22] Германия и
Швейцария в те времена были основными поставщиками
наемников в Европе.
Погода в те дни стояла чудесная.
Здесь, в окрестностях ля Рошели весна быстро вступала
в свои права, пахло морем, прелой землей и свежей
зеленью, а бледно-желтые первоцветы уже поворачивали
свои хрупкие головки навстречу голубому
апрельскому небу.
Генрих отпустил поводья и позволил
своей кобыле самой выбирать
дорогу. Потом стянул с головы фетровую шляпу,
и, с наслаждением жмурясь, подставил побледневшее
за зиму лицо горячему весеннему солнцу и прохладному морскому
ветру. Улыбаясь самсебе и насвистывая,
он спрыгнул с лошади и со вкусом потянулся, а
та, обрадовавшись свободе, тут же зашла по колено в
ручей и начала жадно пить, тряся ушами и отфыркиваясь.
– Эй, давайте сюда! – крикнул Генрих
своим спутникам. Это была четверка верных дворян
маршала де Таваня, которых герцог Анжуйский приставил к своему зятю
в качестве охраны и «почетного караула». В двух шагах
от протестантской твердыни за королем Наваррским
требовался глаз да глаз.
Впрочем, это были довольно славные
ребята. В отличие от тех тюремщиков, которые окружали его в Лувре,
им не была свойственна бессмысленная извращенная
жестокость, что при дворе именуется
изысканностью. Видно, люди, привыкшие к войне, все же
обладают более здоровой натурой, чем те, кто вырос на придворных
интригах. Будучи общительным от природы и имея с ними немало
общего, Генрих быстро научился ладить со своими
конвоирами.
Генрих опустился на корточки возле
ручья и с удовольствием умылся, ощущая, как студеная
вода пощипывает лицо и руки.
Жан де Шимро и Мишель де Вильмон
остановились поблизости.
– Думаю, нам пора ехать, сир, – с
некоторым беспокойством заметил де Вильмон, оглядываясь по
сторонам. – Иначе мы отстанем от свиты