все же, может, и не достаточно. Ну ладно,
присмотримся, раз сам герцог Алансонский советует.
***
Следователь Дижон, по своему
обыкновению, оказался прав. Допрошенные с пристрастием ля Моль и
Коконас показали, что со дня на день на
полуострове Котантен в
Нормандии ожидалось прибытие из Англии
добровольческого корпуса французских гугенотов численностью до
шести тысяч человек под командованием знаменитого Габриэля де
Монтгомери.
Это известие вызвало при дворе
очередной приступ паники. В невероятные сроки были сформированы,
вооружены и высланы навстречу врагу три армии под
единым командованием маршала де Монтиньона.
Генрих Наваррский,
запертый в своей камере, ничего не знал о том, что происходит за
стенами Венсена, однако и ему мысль о готовящейся
высадке не давала покоя. Он
понимал, что, если
она состоится, то вину за случившееся возложат на
арестованных заговорщиков.
Отчаянно рискуя,
Генрих через Дидро передал Агриппе
д'Обинье приказ срочно выехать в Англию, чтобы
предупредить союзников и остановить поход. Агриппа проскакал трое
суток, загнав двух лошадей, нанял в порту Кале самое быстроходное
судно и перехватил караван Монтгомери на пути через
Ла-Манш. Но все оказалось напрасно,
полковник отказался развернуть свои корабли.
Без толку Агриппа убеждал его, снова
и снова перечисляя доводы, казавшиеся ему очевидными.
Что план заговорщиков раскрыт, что
королевские войска уже подходят к побережью, что
король Наваррский и герцог Алансонский арестованы и судьба их висит
на волоске. Все было впустую. На Агриппу смотрели
горящие глаза фанатика.
– Я понимаю, конечно, желание вашего
короля сберечь свою коронованною голову, – сказал полковник, даже
не пытаясь скрыть презрения, – но Монтгомери не привык отступать.
Пусть ваши принцы сидят, где им угодно, хоть в
Венсенском замке, хоть у
черта на рогах. Я не вернусь.
Высадка Монтгомери состоялась в марте
1574 года. Не получив подкрепления и
наткнувшись на подготовленную оборону превосходящих сил
Монтиньона, наступление провалилось. Тысячи людей
погибли и попали в плен. Сам полковник с горсткой своих людей засел
в осажденном Сен-Ло.
Над Парижем нависла зловещая
тишина.
Дети приумножают наши житейские
заботы и тревоги, но в то же время благодаря им смерть не кажется
нам такой страшной
Фрэнсис Бэкон