– Приветствую, ваше величество, –
глумливо произнес он, отвешивая ему нарочито церемонный поклон, –
во всем Париже теперь нет места, где не встретишь гугенота.
– И вправду неожиданная встреча, –
ответил Генрих. Он быстро взглянул на свою невесту. Она уже привела
себя в порядок, но на лице ее отражалось смятение. Генрих слышал,
что Карл жестоко избил сестру, когда узнал об ее романе с Гизом.
Если сейчас разразится скандал перед самой свадьбой, ей
несдобровать.
Однако Гиза это, очевидно,
интересовало куда меньше, чем подвернувшаяся возможность унизить
врага. Он с любопытством смотрел, что Генрих будет делать в столь
пикантной ситуации, и намеренно мешал ему пройти.
Дворянская честь требовала немедленно
вызвать на дуэль возлюбленного своей невесты, но Генрих не мог
позволить себе такую глупость: убить Гиза в мирное время прямо
перед свадьбой. И уж тем более он не стремился умереть сам, защищая
честь очаровательной, но совершенно чужой ему женщины.
– Отойдите, сударь, – сказал Генрих
неприязненно, – и постарайтесь втянуть живот, он занимает весь
коридор.
– О, сир, здесь и вправду негде
посторониться, – ответил Гиз, радуясь назревающей ссоре, – придется
вам вернуться, откуда пришли, и поискать другую дорогу.
«А ведь здесь никого нет», – подумал
Генрих. Он вдруг сообразил, что Гиз, в отличие от него самого,
вовсе не стремится сберечь непрочный мир, считая его позором
католической веры. И расправа с королем Наваррским в этом пустынном
коридоре могла бы, пожалуй, направить события по нужному Гизу
руслу.
Противник был намного выше и сильнее
Генриха. У худощавого и подвижного короля Наваррского было
преимущество в скорости, но здесь, в узком коридоре, оно не имело
значения. Доведись им подраться, у Генриха не будет шансов. А за
спиной тупик.
– Отойди, – повторил он спокойно.
Гиз рассмеялся.
– А ты попроси получше, – улыбаясь,
предложил он. И вынул шпагу.
– Анри, не надо, – начала Маргарита,
касаясь его плеча. Генрих даже не сразу сообразил, что она
обращается не к нему, ведь Гиз носил такое же имя. Герцог молча
отодвинул ее в сторону. У него был собственный счет к королю
Наваррскому, и виновница этого инцидента уже не имела для Гиза
никакого значения.
Взгляд Генриха упал на ведро с
помоями, что выставила в коридор чья-то нерадивая горничная, да
забыла убрать. Он сделал шаг назад, продолжая смотреть в лицо Гизу.
Быстро наклонившись, Генрих схватил ведро, и грязная жижа,
смешанная с мусором и гнилыми очистками брюквы, хлынула на вождя
французских католиков.