Таким образом, Генрих был вынужден
уехать, оставив в Лувре своих слуг и нескольких офицеров, хотя
сначала бросать их там не хотел.
Тем не менее, ничего страшного с ними
не случилось. Узнав о побеге зятя, король очень сердится.
Королевский совет требует смертной казни для тех, кто помог
пленнику сбежать. Однако довольно быстро король приходит в
благодушное настроение. Он отпускает оставшихся в Лувре дворян и
слуг Генриха Наваррского, дав им возможность вывезти имущество,
включая личную мебель.
Вот так. Хм.
Из этой странной истории Баблон
делает вывод, что при дворе имелись некие влиятельные люди, которые
вопреки воле вспыльчивого и недальновидного короля, способствовали
побегу Генриха Наваррского, задержав погоню и впоследствии уговорив
монарха не идти на конфликт со сбежавшим зятем. По сюжету романа
функцию «прикрытия» мог выполнять Шико (поскольку персонаж этот
автору нравится), но в жизни это, видимо, была сама Екатерина
Медичи.
Версию эту не все разделяют, но такое
мнение имеет основания. На тот момент к новому вторжению во Францию
готовился принц Конде, который буквально за месяц до побега Генриха
разграбил восток страны во главе наемной немецкой армии, оставляя
за собой руины, расправляясь с несогласными. На его фоне
прагматичный и нежестокий Генрих Наваррский выглядел просто
образцом адекватности.
Вероятно, имелись надежды, что Генрих
отодвинет Конде на второй план, возглавив протестантское движение и
сделав его менее радикальным. Так в итоге и произошло. В этом
вопросе выраженная в романе позиция шевалье д’Англере совпадает с
позицией многих историков. Хотя вряд ли на тот момент кто-то
понимал, что выпускает из золотой клетки будущего короля
Франции.
6. Кто в действительности
предал «недовольных» заговорщиков?
Балакин пишет, что это была Маргарита
(как и в случае с побегом в Седан), однако Жан-Пьер Баблон,
которому лично я верю значительно больше, называет некоего двойного
агента по имени Ив де Брион.
Тем не менее, Генрих Маргарите не
доверял и обоснованно считал ее способной на такой поступок. Это,
однако, совершенно не мешало ему хорошо к ней относиться: очевидно,
он понимал сложность ее морального выбора. Известно, что, когда
Генрих действительно собрался сбежать, то жене он ничего не
сказал.
7. О Гиени, Монлюке,
Граммоне и возвращении Генриха домой