При его появлении дворяне, до этого
лениво игравшие в карты, повскакивали со своих мест.
– Кайвень, Сегюр, – подозвал король
Наваррский.
Передав доверенным посланцам приказ,
адресованный капитану гвардии шевалье де Телиньи, и дождавшись,
когда за ними закроется дверь, Генрих вздохнул с облегчением.
В сопровождении двух десятков своих
дворян он направился в правое крыло дворца, где размещался Большой
Королевский Двор и личные покои короля. По коридорам сновали
деловитые вестовые, из-под некоторых дверей сочился свет. Замок и
не думал отдыхать. Однако к Карлу Генриха не пропустили. Заспанный
камердинер в ночном колпаке с недоумением сообщил, что его
величество изволит почивать.
Не зная, что еще предпринять, Генрих
спустился во внутренний двор.
«Колодец» Лувра был полон народу,
несмотря на поздний час. Казалось, все смены дворцовой стражи
сегодня подняты на ноги, ярко горели факелы. Появления группы
гугенотов никто будто бы не заметил. Остановив одного из
гвардейцев, Генрих спросил, в чем дело.
– Готовимся к завтрашнему турниру,
сударь, – бросил тот на бегу, очевидно, не узнав короля
Наваррского. Больше от него ничего добиться не удалось.
И тут в толпе Генрих увидел Сегюра,
который о чем-то спорил с караульным солдатом. Рядом топтался Рене
де Кайвень. Им так и не удалось покинуть Лувр! Связи с Телиньи
нет!
Они тоже заметили его и, бросив
бессмысленную перебранку, подошли к своим. Но Генрих не успел ни о
чем расспросить их, потому что боковым зрением он увидел, как к
нему направляется небольшой отряд солдат во главе с офицером
королевской охраны. «Легаст, – вспомнил Генрих, – кажется, так его
зовут». Тот с самым невозмутимым видом сообщил, что его величество
проснулся и готов принять короля Наваррского.
Все в этот вечер было так странно,
что даже известие о неожиданном пробуждении Карла не удивило
Генриха. Нервы его были натянуты словно струна, и Генрих искренне
не понимал, как сейчас можно спать.
Он кивнул Легасту и, сделав знак
своим людям следовать за ним, направился ко входу во дворец. Однако
посланник короля преградил ему дорогу.
– Государь готов принять только вас,
– грубовато сообщил он. – Мы сами вас проводим, ваше
величество.
В его голосе отчетливо слышалась
угроза, за спиной переминались солдаты. Однако их было меньше, чем
гугенотов, и Генрих не вполне понимал, на что они рассчитывают.