– Сир, там моя сестра! – Генрих
непочтительно оборвал длинную тираду короля. – Ей всего тринадцать!
Сир, пощадите ее! – Генрих искательно заглядывал в глаза королю,
пытаясь увидеть в них последние признаки человечности. Теряя от
нахлынувшей паники остатки гордости, он готов был ползать в ногах у
Карла и целовать сапоги, если бы только это помогло достучаться до
потухшего сознания владыки Франции. Однако взгляд короля оставался
тупым и безмятежным.
Тогда Генрих в ярости схватил его за
расстегнутый ворот дублета и сильно встряхнул, так что голова его
величества мотнулась назад.
– Сир, спасите мою сестру! – в
отчаянии крикнул он, вложив в этот крик весь свой ужас, всю
ненависть к этому слабоумному борову, лишь по недосмотру Божию
носившему корону Франции. Сильные руки Легаста и Гуфье отшвырнули
его от короля и бросили в угол комнаты. Однако его вспышка возымела
действие. На лице Карла вдруг появилось осмысленное выражение.
– Ну что ты орешь, как блаженный, –
недовольно произнес он своим обычным брюзжащим тоном, в котором не
было и следа безумия. – Ничего с ней не сделается. Там мои люди. Ее
защитят.
Он не лгал. Генрих понял это сразу, и
сжавший его сердце ледяной обруч немного ослаб, давая возможность
дышать.
Карл отлично все понимал, его
сумасшествие было лишь маской, позволяющей скрыться от окружающего
кошмара. Слабый и трусоватый политик, он вовсе не был жесток.
Жертвуя тысячами жизней неизвестных ему людей, он все же пытался
спасти хотя бы тех, кого знал лично, и именно ему король Наваррский
и принц Конде должны были быть признательны за то, что до сих пор
живы.
– Благодарю вас, сир, – искренне
произнес Генрих.
А город тем временем бурлил кровавой
пеной.
По сигналу колокола церкви
Сен-Жермен-л'Оксерруа отряды городской милиции, солдаты и ополченцы
герцога де Гиза приступили к последовательному истреблению старших
офицеров протестантской армии. Дома, где остановились вожди
гугенотов, заранее были взяты под наблюдение, чтобы никто из
особенно ценных жертв не ушел живым. Все выходы из Лувра были
перекрыты людьми господина де Коссена, получившими строгий приказ
не выпускать никого из сторонников принцев Бурбонов.
Задача регулярных войск состояла в
том, чтобы, избавившись от полководцев, лишить гугенотов
возможности сопротивляться. Однако инициатива властей оказалась
энтузиазмом подхвачена горожанами и чернью, и в скором времени
жестокая, но объяснимая «военная операция», направленная против
верхушки протестантской армии, превратилась в массовое истребление
всех гугенотов.