11. О «заговоре гугенотов» против короля,
который якобы вынудил католиков к резне. В общем-то, не исключено,
что заговор существовал. Действительно, если бы Карл IX и его
братья погибли, то королем Франции стал бы Генрих Наваррский, как
глава Бурбонов, младшей ветви дома Капетингов, о чем втайне (а то и
открыто) мечтали многие гугеноты.
Однако необходимо понимать, что убийство короля и двух принцев
крови вряд ли могло лечь в основу легитимной власти. Если бы это
произошло, по всей стране прокатились бы католические бунты, а
католиков в то время во Франции было около 80 процентов.
Кроме того, после убийства Колиньи и других вождей протестантов
их дома тщательно обыскали и конфисковали все бумаги. Никакого
документального подтверждения заговора найти не смогли, хотя,
наверняка, очень старались.
Вероятнее всего, гугеноты действительно имели какой-то план «B»
и предпринимали какие-то действия после покушения на Колиньи, но,
по моему скромному мнению, не подтвержденному никакими источниками,
к насильственному свержению законной власти они все-таки не
стремились.
Я изменю любым принципам, если это
спасет хотя бы одну жизнь
Жан Боден
Генрих лежал один на роскошном
супружеском ложе, накрывшись с головой шелковым, измазанным кровью
одеялом и подтянув колени к груди. Блаженная пустота поселилась в
его душе, ему было ни хорошо ни плохо, ни горько ни сладко, в
голове не было ни одной мысли, наконец-то никуда не надо было
бежать, никого ни о чем просить, никому ничего говорить. Казалось,
он мог бы пролежать так целую вечность.
Он уткнулся лицом в подушку, как
когда-то в далеком детстве в замке По, когда за окном шумела гроза,
а матушка обнимала и утешала его. Нет теперь матушки. Генрих
наслаждался покоем, понимая, что он продлится недолго, скоро за ним
придут.
Скрипнула дверь. «Уже?» – равнодушно
подумал он, стараясь сбросить безмятежное оцепенение.
Но это были не они. Его жена робко
вошла и теперь тихо стояла в углу комнаты, как будто собираясь
что-то сказать, и не решалась начать. «Зачем она вернулась, – с
раздражением подумал Генрих, – и почему д'Арманьяк ее
впустил...»
– Я не знала … – произнесла она
наконец.
Он не верил ей, но дело было не в
этом. Ее появление вернуло его в страшную реальность из того
прекрасного мира, где ничего не происходило. Только за это он
возненавидел ее. Боль невозвратной потери вновь обожгла его
изнутри.