На вид ему было чуть за тридцать, но
о настоящем возрасте оставалось только гадать. Темные волосы
зачесаны назад, щегольская бородка аккуратно подстрижена. Глубоко
посаженые ореховые глаза насмешливо обозрели лавку и уткнулись в
меня, приморозив к креслу. Неизменный черный редингот идеально
сидит на поджарой фигуре. Черные брюки, черные туфли с серебряными
пряжками и небрежно повязанный дымчатый шарф. В руке маг сжимал
блестящую черную трость.
— Добрый день, панна, — произнес он,
наблюдая, как ваша покорная слуга бледнеет и покрывается пятнами,
тщетно пытаясь уползти под стол. — Пан Врочек уже изволил
спуститься или ещё почивает?
Я попыталась ответить, но из горла
вырвался лишь нечленораздельный задушенный писк. Положение спасла
Ася, возникнув прямо перед носом Бальтазара:
— Ой, да на что вам сдался этот
противный старый пер... книгопродавец, когда тут две такие
роскошные панны?
От неожиданности маг шагнул назад и
едва удержался от бесогонного экзорцизма.
— Я все слышу, Анисия, — скрипуче
донеслось от лестницы, ведущей на второй этаж.
— Правда, Францишек? Неужто ты,
наконец, приобрел слуховую трубу и перестанешь превращаться в
глухаря, стоит Аланке попросить прибавки к жалованью? — призрак
откровенно паясничала.
— Анисия!
В зал неспешно спускался хозяин,
невысокий жилистый старик с пронзительными серыми глазами. Длинные
седые волосы перетянуты черной лентой. Породистое лицо не смогли
испортить даже многочисленные морщины. Старомодные коричневые
бриджи, такой же камзол, из-под которого выглядывает безупречно
белая сорочка, на ногах туфли с медными пряжками — вот и весь Франц
Врочек. Завидев Бальтазара, хозяин немедленно рассыпался
множественными приветствиями и, подцепив мой ночной кошмар под
локоть, увлек вглубь лавки в свой кабинет.
Едва за Вильком захлопнулась дверь, я
с тяжелым вздохом расслаблено растеклась по креслу.
— Душа моя, с этим нужно что-то
делать, — озабочено произнесла Ася, наблюдая, как я заедаю
пережитый стресс выуженным из стола шоколадом. — Если так и дальше
пойдет — ты угробишь себе нервы и испортишь фигуру!
— Невозможно испортить то, чего нет,
— философски отмахнулась я, — а мои нервные клетки погибли ещё в
студенчестве.
Призрак укоризненно посмотрела на
меня. Она почему-то считает мои пять с половиной футов и
невыдающиеся округлости идеальной фигурой, тогда как я вижу в
зеркале исключительно костлявую вешалку.