Я бросил прощальный взгляд на бюст Вождя народов. Ладно, живите
пока, черти.
В карцер? Ебёна уксус, как говаривал мой армейский прапорщик, а
оно мне надо?! Ребята, да ну вас в одно место! И так ни за что ни
про что страдаю, а они ещё и в холодную меня, чтобы я там заработал
какое-нибудь воспаление лёгких или почки к чертям отморозил. Ни
хрена, не на того напали!
Всёэти мысли пронеслись в моей голове, когда после толчка
прикладом в спину я оказался на улице. Причем по-прежнему без
телогрейки.
— Прямо! — прозвучал сзади голос конвоира.
Где находится барак-карцер, я примерно представлял. Это самый
дальний закуток лагеря, рядом с мертвецкой, где я последний раз
видел заледеневшее тело отца Иллариона. Не исключено, что такое
соседство выбрано не случайно. В карцере легко откинуть коньки, а
чтобы сильно не напрягать с транспортировкой покойника, вот он,
морг – в двух шагах.
Навстречу из темноты выскочил запыхавшийся вертухай с винтовкой
наперевес.
— Леха, че случилось? —выдохнул он.
— О, Серега, проснулся! — хмыкнул мой конвоир. — Ты где был-то?
Тут уголовники с политическими бучу устроили.
— Ни хрена себе! А я у Надюхи ночевал, слышу – сирена. Ну,
думаю, что-то серьезное, а тут вона чего!.. А это ты куда его
ведешь?
— Серьезная персона, — важно кивнул в мою сторону Симонов. — Тот
самый, который блатарей с 11-го отряда в больничку отправил. Тоже в
драке не последний был, надо думать. Теперь в карцере
посидит.
— А-а, ясно… Ну ладно, пойду начальству доложусь, надеюсь,
сильно не слетит.
Мы разминулись с задержавшимся у любовницы вертухаем и двинулись
дальше. Всёэто время я лихорадочно соображал, что предпринять,
чтобы избежать карцера, а лучше вообще слинять на хрен из этого
вертепа. Завладеть оружием конвоира, найти одежонку поприличнее,
какую-никакую еду раздобыть в столовой… Как-то видел того же самого
Лагина верхом, может, здесь и конюшня есть. На лошади оно как-то
было бы сподручнее хотя бы часть пути преодолеть, нежели на своих
двоих. Эх, размечтался, Ефимка! Тем более, ещё самому непонятно,
куда валить, но главное, чтобы, как говорил незабвенный Михаил
Сергеевич – процесс пошёл.
Та-ак, до карцера-то тем временем всего ничего, вон за тем
бараком он и будет, родненький. А там своя охрана, и что-то сделать
окажется на порядок сложнее. Поэтому нужно решаться. Сейчас или
никогда.