Мальчишка со всей ненавистью ударил
костлявым кулаком в податливый песок.
– Что ты говоришь такое, дурачок! –
непритворно испугался Геммий. – Это же господа!
– А что, выдашь? – из-под рыжих
кудрей не глаза зыркнули, а просто стрелы ненависти в старика
вылетели.
– Да ты что! – отшатнулся плотник. –
Ты ж мне как сын!
Клавдий снова уткнулся взглядом в
землю и некоторое время смотрел на золотистый песок, медленно
покачиваясь. Геммий тоже молчал в нерешительности. Что делать:
пожалеть парня, приструнить или поддержать? От последней мысли
старика в жар бросило.
Так он и не сказал ничего. Потому что
мальчишка вдруг резко вскочил и широкими шагами пошагал вдоль
берега. Потом резко остановился и замер, словно не зная, что
делать. Подумал и зашагал обратно. У Геммия слегка потеплело на
сердце. Однако Клавдий просто забрал деревянную миску, которая
лежала на бронзовой оковке носа галеры.
– Забыл, – не глядя на старика,
пояснил подросток. – Ты отдыхай, дядя Геммий.
И снова Клавдий пошел мерить
побережье такого прекрасного острова. Геммий пытался последовать
совету юного раба, но что-то не выходило у него. То ли бревно носа
вдруг жестким стало, то ли не выходил из сердца разговор.
«Но что я сказал не так?» – мучил сам
себя мастеровой и не находил ответа. Всё сказал верно, всё по
совести. Только чувствовал, что пареньку от этого не легче. И
осадок отравил всю радость от обретения земли. «Эй! – старательно
подбадривал себя он. – Глянь только вокруг! Еще вчера ты думал, что
ромейцы привели всех к смерти. Довели до краев Океана. Ты мучился
от качки и жажды. И жить было противно, и умирать страшно. А сейчас
отдыхаешь от всех трудов на земле, пьешь вволю, видишь перед собой
прекраснейшую землю! Что еще надо для счастья?».
Споры даже с самим собой бывают
утомительными. Особенно когда одна из сторон вооружена полным
колчаном убедительных аргументов, сыплет ими, рвет тетиву спора без
устали, а победившей себя не чувствует. Геммий сам не заметил, как
заснул. Не помешали ни жесткое бревно, ни шум вокруг.
А среди ночи он вдруг проснулся. В
полной тишине. Вокруг стихло всё, кроме вечных волн, которые за
время путешествия вообще перестаешь слышать. В этой-то тишине
Геммий услышал легкие шаги. Такие знакомые. Луна на небе торчала
почти полная, но, правда, почти скрывалась за рваными облаками.
Старик приоткрыл сонные глаза и увидел с левой стороны тонкую тень,
приближающуюся к галере. Мгновение поколебавшись, она шагнула в
пену накатившей волны, а потом, уцепившись руками за толстые тросы
свисавшей с борта крупноячеистой сети, полезла наверх.