Сначала Женьке показалось, что тот
разговаривает с ним несколько осторожно. Более того, в тоне
профессора он даже уловил некоторую жалость. Это его встревожило.
Может быть, годы в неволе, а может, и скрытые способности обострили
в Евгении способность ощущать настроение людей. В данном случае
настроение профессора не предвещало абитуриенту ничего
хорошего.
— Молодой человек, вы отлично сдали
вступительные, — говорил Столяров, не глядя на Женьку. — Кстати,
немецкий вы знаете блестяще. Это потому что жили в Германии?
— Да... Но я его учил еще в Пит...
Ленинграде, в школе... Я еще знаю английский и французский. А
недавно начал учить испанский.
— Похвально, — Столяров покачал
головой. — И русский вы отлично сдали. Может быть, вам стоило пойти
на филологию?
— Я хочу учиться на историческом, —
твердо ответил Женька, посмотрев профессору в глаза. Тот отвел
взгляд.
— Вы еще очень молоды. Еще же и
семнадцать не исполнилось? Есть время подумать, определиться...
— Я хочу изучать древних майя, —
ровно ответил Евгений.
Профессор вздрогнул и несколько
секунд молчал, пристально глядя на юношу.
— Майя? А почему именно их?
— Я хочу прочитать их письмена, —
последовал спокойный ответ.
Столяров откровенно усмехнулся.
— Это вряд ли выполнимая задача, —
мягко сказал он. — Проблема дешифровки майяской письменности
неразрешима.
Кромлех поднял голову.
— Так называется статья немца Пауля
Шелльхаса. Я читал ее, — ответил он. — Думаю, Шелльхас ошибся.
— Думаете... он... ошибся? — делая
иронические паузы, переспросил профессор.
Женька кивнул.
— То, что создано одним человеческим
умом, не может не быть разгадано другим, — тихо произнес он.
В глазах Столярова что-то
блеснуло.
— А вы не по годам мудры, — глядя на
абитуриента с некоторым удивлением, заметил он. — И, знаете...
пожалуй, мы закончили собеседование.
На следующий день Женька нашел себя в
списке поступивших на истфак. Вместе с соседским Колькой он купил
две бутылки водки и напился. Не в первый и не в последний раз.
Все это проходило перед Евгением
Кромлехом сейчас, когда он со стопкой водки в руках, но совершенно
трезвый, обозревал кутеж, заказанный им в ресторане для
диссертационной комиссии. Банкет был обязательной частью защиты —
для нищих аспирантов часто неподъемной. Ему помог деньгами
Столяров.
Который в сильном подпитии, с
бутылкой в одной руке и стопкой в другой, подошел сейчас к
Евгению.