— Ну что, доктор, давай чокнемся!
Лицо научного руководителя Кромлеха
сияло. Он залихватски опрокинул стопку и с гоготом приобнял
Евгения.
— Гений ты! Ты знаешь, что ты гений?!
— причитал он, хлопая ученика по спине.
Евгений продолжал оставаться трезвым
— что удивительно, поскольку тосты не пропускал.
— Садитесь, Николай Алексеевич, —
пригласил он научрука.
Банкет достиг апогея, и на них никто
не обращал внимания.
Столяров плюхнулся на стул рядом и
сразу опять наполнил их стопки.
— Женька, Женька, — едва ли не пропел
он, — а я ведь до конца не верил, что тебе это удастся.
— Да я сам до сих пор не верю, —
пожал плечами Евгений. — А больше всего не верю, что вот только что
стал доктором.
— А-а... — махнул рукой Столяров,
пренебрежительно окинув взглядом пьяную толпу ученых мужей и дам. —
Думаешь, хоть кто-то из них понимает, что ты сделал? Да я и сам
плохо понимаю. В мире специалистов по майяской письменности...
трое... ну, четверо. А в Союзе ты вообще такой один. И как бы они
тебе оппонировали?.. Им велели, они тебе доктора и дали.
— Велели? — поднял брови Кромлех. И
тут же понял, что совсем не удивлен.
— Э-э-хм, — пробурчал Столяров.
Похоже, он пожалел о только что сказанном. Однако сожаление длилось
недолго.
— Эх, что там, — махнул он рукой. —
Ты должен знать...
Он опять наполнил стопки, опрокинул
свою и продолжал говорить. Кажется, это доставляло ему
удовольствие.
— Ты ведь вообще не должен был
поступить на истфак. Ди-пи, работал на немцев, хоть и мальчишкой,
но все же...
Евгений кивнул.
— Я почувствовал на собеседовании,
что вы не хотите меня принимать.
— Я-то хотел, — мотнул головой
Столяров. — Шутка ли: пацан историю знает получше, чем некоторые
аспиранты. И главное — умеет думать и хочет что-то делать в
науке... Я ведь тогда еще понял, что ты гений.
Он вновь потряс Женьку за плечо. Но
тут же погрустнел.
— Но знаешь ли... своя рубашка... она
к телу-то поближе будет. Время такое было — чуть в сторону
дернулся, и загремел по полной.
— И как же тогда?.. — Евгению
действительно было любопытно.
— А ты про майя сказал, — брякнул
Столяров и опрокинул очередную стопку.
— И что же? — опустошив свою, спросил
Евгений.
— А то...
Кажется, профессор опять пребывал в
некотором сомнении.
— В общем... — начал он. — Дело
такое. Хозяин... Ну, ты понимаешь... Который покойный, с культом
личности. В общем, он собирался прикрыть марксизм.