— Это как? — Кромлех вытаращил глаза.
Он не ожидал ни такого признания, ни того, что его сделает именно
идеологически безупречный на вид профессор Столяров, всегда
производивший впечатление твердокаменного марксиста-ленинца.
Но тот лишь утвердительно кивнул.
— Еще в конце двадцатых. Тогда
положения марксизма посыпались — буржуазный мир развивался не так,
как классики предрекали.
Евгений ошеломленно смотрел на
учителя. А тот продолжал.
— Началось с завода-автомата Ллойда
Смита в Милуоки — ну, не вписывался он в марксизм никоим образом,
пролетариата там не было, гегемона. А ведь это основа основ. Дальше
— больше...
Николай Алексеевич дернул еще
стопку.
— В общем, Хозяин все это просчитал —
умен был, этого не отнимешь. Ну и пришел к единственно правильному
с его точки зрения решению — СССР должен жить, принципы марксизма
должны быть сохранены. Но только их видимость — для народа. А вот
образованные партийцы, классиков чуть ли не наизусть знавшие, в эту
схему не вписывались, могли игру разоблачить. Дальше — сам
понимаешь...
— Нет человека — нет проблемы, — с
потемневшим лицом кивнул Евгений, вспоминая изуродованную руку
отца.
— Ну, чтобы это дело замаскировать, —
продолжал Столяров, не заметивший гнева Евгения, — под замес и
многие другие попали. А потом и исполнителей — к ногтю. И концы в
воду.
— А майя-то тут причем? — передернул
плечами Женька.
— Ты слушай, слушай. Когда всю
ленинскую гвардию выбили, Хозяин, видимо, собирался постепенно
открывать народу, что социалистический эксперимент закончился, а
дальше будет обычная империя. С ним во главе, конечно. Но тут
война, не до того стало. Потом страну надо было восстанавливать, и
социалистические лозунги опять очень пригодились. А потом он
умер.
— А майя? — гнул свою линию
Женька.
— Майя... — Столяров помолчал. — Майя
в марксизм ведь тоже не вписываются, сам знаешь.
— Да, — кивнул Евгений, — Энгельс
писал, что у них не было классового общества...
— А если не было, — подхватил
Столяров, — значит, не могло быть ни государства, ни армии, ни, тем
более, письменности. А ты эту письменность взял и прочитал.
— Но вы же сказали, что проблем не
будет, когда я за эту работу брался...
— Сказал. Потому что уже имел
разрешение...
Профессор понизил голос, нагнулся,
чтобы быть к Женьке поближе и вполголоса сказал, неопределенно
мотнув головой назад: