Хозяин помрачнел и кисло
поинтересовался, чего гость изволит. Просить чистой холодной воды
было неловко, и охотник молча кивнул на кружку со сквашем.
Наученный горьким опытом мужик не двинулся с места, пока не получил
бусину вперед и не попробовал ее на зуб – под безмолвное пожелание
оный сломать.
Еще чуток полюбовавшись на главу,
горец протянул руку и осторожно приподнял ему веко. Безнадежно. Кто
же теперь подпишет лицензию? Денег у охотника осталось или на
ночлег, или на хороший ужин, а хотелось, разумеется, и того и
другого.
ЭрТар уныло подпер щеку ладонью и
побарабанил пальцами по столу. Тишш тут же насторожил уши и
заинтересованно царапнул доску с другой стороны.
– Тебя только не хватало, –
проворчал горец, легонько пихая корлисса носком сапога. Кошак
немедленно прихватил лапой его ногу, еще и цапнуть через намордник
попытался. – Шесть лет, а ума как у котенка! Эге, спасибо…
Принесенный горцу скваш отличался от
предложенного главой только количеством, на вид и запах такой же
мерзкий. Такое впечатление, что он не перебродил, а протух. ЭрТар
все‑таки сделал несколько глотков, и жажда перешла в тошноту.
Парень нерешительно поглядел на своего несостоявшегося знакомого,
начавшего протяжно похрапывать. Похоже, до вечера тормошить его
бесполезно.
– Знаешь, кис…
Тишш любопытно потянулся к опущенной
под стол кружке, сморщил нос и расчихался.
– …на твоем месте я бы не стал
требовать свой паек в этом заведении. Если они даже людям такое
подают…
Кошак разочарованно шикнул, задом
выбрался из‑под стола и с оскорбленным видом направился к выходу.
Горец поставил почти полную кружку возле руки главы – во радости
будет, когда проснется! – и поднялся. Хозяин, не сводящий с
них подозрительного взгляда, раздраженно наяривал полотенцем по
засиженной мухами стойке. Потревоженные насекомые с сердитым
жужжанием кружились под потолком, не обращая внимания на грязные,
почти не пропускающие света оконные стекла.
Тишш, съежившись, проскользнул у ноги
так кстати открывшего дверь посетителя и под его испуганную брань
был таков. ЭрТар тщательно задвинул стул (горцы считали, что на
освободившееся место может усесться шмар, мятежный дух убитого
тобой врага, который только и ждет очередного седока, дабы
завладеть его телом и снова строить против тебя козни) и улыбнулся,
представив толпу разочарованно взвывших шмаров. Не то чтобы он
действительно в это верил, но рисковать не хотелось.