А это уже очень даже интересно, Туран
аж встрепенулся. Остро заточенный карандаш вновь завис над
блокнотом.
– Накануне убийства Юраны Афрон, как
раз днём и вечером, город накрыла метель. Как сейчас помню, – Смаг
на миг скосил глаза в сторону, – идёшь по улице и едва дорогу
различаешь.
Молодой помощник умолк, в его
эмоциональном фоне вновь замигали неуверенность и стыд.
– Смелее, Смаг, смелее, – Туран
улыбнулся. – Я не кусаюсь и, обещаю, смеяться не буду.
Наверно, именно последнего заверения
для полной уверенности молодому помощнику и не хватало.
– В общем, – Смаг опустил голову,
будто пригнулся, – несколько обывателей заметили на улицах города
самого настоящего таёжного дьявола, – на одном дыхании выпалил
Смаг.
Грифель карандаша чиркнул по бумаге,
жирная линия перечеркнула последнее слово. Туран поднял на
помощника глаза. Дьявол? Да ещё таёжный?
– Продолжай, – Туран вновь склонился
над блокнотом.
– Да, мастер, – Смаг перевёл дух,
будто только что закинул на телегу трёхпудовый мешок с мукой, –
самый настоящий таёжный дьявол. По словам утуса Дингана, бурый
такой, весь в шерсти как у медведя. А на голове рога самые
настоящие. Да! Дьявол на ходу шатался, немного, правда, а всё
потому, что на плече он тащил что-то большое, вроде как в мешке.
Это после обыватели додумались, что он Юрану Афон в лес волок. Сами
понимаете, мастер, – Смаг развёл руками, – «проклятие нишранов» уже
не первый месяц город будоражит. Утус Динган, да и прочие
свидетели, болтать с таёжным дьяволом не стали, они предпочли ноги
сделать. Вот.
– А витус Никвок знал о таёжном
дьяволе? – на всякий случай уточнил Туран.
– Знал, конечно, – Смаг энергично
кивнул. – Это он и не велел «всякую хрень» в протокол писать. Утус
Снев, это околоточный надзиратель наш, потом специально протоколы
переписал, а прежние на первый этаж снёс и в печь бросил. Сам
видел.
Последнюю фразу Туран прямо так и
вписал в блокнот для записей, благо он не официальный протокол и
эмоции в нём не только уместны, но и даже полезны. Жирная точка как
приговор суда. Туран распрямил спину. Теперь понятно, почему утус
Снев ни на шаг не приблизился к раскрытию убийства Варма Ксижена.
Да и не мог приблизиться, раз местные полицейские сознательно
отказались от «всякой хрени». И сколько этой «хрени» ещё всплывёт?
Что самое смешное, начальник полиции мнит себя образованным
человеком, однако смерть Юраны Афрон всё равно списал на «проклятие
нишранов».