— Пусть книгу напишет, это сейчас
модно.
— Леночка! — С отчаяния начальник
прибег к недозволенному, но неизменно эффективному приему, и в его
голосе зазвенела сталь. — Ты меня знаешь!
— Знаю, — хмуро подтвердила я. — В
гневе вы смешны, тьфу, страшны.
— Никакой премии!
— Ага.
— И сверхурочных!
— Ага.
— И вообще, я тебя... того... —
Начальник кашлянул и потупился.
— Ой, неужели?! — фальшиво
восхитилась я.
— Уволю! — выдавил-таки затравленный
шеф. М-да, если уж до этого дошло, дела и впрямь плохи, надо идти
на попятный.
— А вдруг ему у нас не понравится? —
сменила я тему.
— Так постарайся, чтобы понравилось!
— воспрянул духом начальник. — В конце концов, ты не глазированные
сырки фасуешь, есть чем парня заинтересовать!
— Ага, подсчет поголовья упырей на
квадратный километр пригородной лесополосы с точностью до ноль
целых семь десятых — безумно увлекательное занятие!
— Зато оригинальное! — оживленно
подхватил Серафим Петрович. — Самое то, чтобы отвлечься от серой
реальности и понять, что жизнь — это не только война и водка!
— Ой, а в ней есть что-то еще?!
— Да что с тобой сегодня? — изумился
шеф. — Ты же у нас всегда была такой веселой, милой, отзывчивой
и... Леночка! Куда ты смотришь? Ноги свои разглядываешь, что
ли?
— Вот еще! — Я поспешно отвела
взгляд от зеркального шкафа за спиной шефа. Неправда, сквозь
колготки ничего не видно! — И не надо мне льстить, я от этого
только еще больше зверею. Такое ощущение, будто вы меня дурочкой
считаете.
— Что ты, что ты! — неискренне
открестился начальник, торопливо роясь в стопке бумаг. — Ну походи
с ним на объекты недельку-другую, тебе что, сложно? А там Павлик из
отпуска вернется, может, Саня к нему уйдет... в смысле, в
напарники! Тут как раз подходящее дельце наклюнулось, простенькое,
про русалочек...
— Серафим Петрович, это
начальственный произвол! Да, мне сложно! Он же в хлам бу...
нетрезвый! Куда его сейчас тащить?!
— Ну выпил немного, с кем не бывает.
Ничего, на свежем воздухе быстро оклемается. — Шеф, больше не
слушая возражений, всучил мне стандартную папочку-скоросшиватель.
Сквозь прозрачное окошко сиротливо просвечивала единственная
бумажка: рукописное заявление с резолюцией «Разобраться». К тому
моменту как папка уйдет в канцелярию, застежки будут едва сходиться
от распирающей ее макулатуры: протоколов, отчетов, договоров и
счетов-фактур. — Иди, позови его!