Не знаю, кем там Серафим Петрович
меня в действительности считал, но чувствовала я себя законченной
блондинкой. Ну почему у меня никогда не хватает духу стукнуть по
столу, развернуться и уйти?! У меня, между прочим, высшее
экономическое образование, а я в этой дыре на полторы копеечные
ставки торчу! Как пробка в унитазном бачке...
Приоткрыв дверь, я боязливо
выглянула в приемную. Мужик... Са-а-а-а-аня, тьфу... сидел в том же
кресле, по-прежнему вытянув ноги во всю немалую длину и скрестив
руки на груди. Из новенького добавились опущенная на грудь голова и
легкий храп. Запах перегара волнами бился в оконные стекла. В
десятиметровой комнате ему было откровенно тесно.
Я потопталась на месте. Кашлянула.
Никакого эффекта.
Умоляюще оглянулась на Серафима
Петровича, но тот, воспользовавшись паузой, уже увлеченно спорил с
кем-то по мобильному.
Стиснув зубы, я поскребла по сусекам
с решимостью и брезгливо потыкала в «напарника» пальцем.
Мужик тут же открыл красные не то с
недосыпа, не то с перепоя глаза и уставился на меня таким недобрым,
звериным взглядом, что я попятилась, споткнулась о порог и чуть не
упала.
По небритому лицу с впалыми щеками
медленно растеклась паскудная ухмылка.
— Что? — хрипло поинтересовался он.
— Уже соскучилась?
«Психушка по тебе соскучилась», —
мрачно подумала я, внимательнее приглядываясь к «напарнику».
Похоже, жертва войны и алкоголя считала, что если тряпка пестрая
сама по себе, то второй слой пятен будет незаметен. К тому же он,
кажется, в этой камуфляжке и спал, причем на лавочке в парке. И
волосы у него были грязные. Короткие, черные и сальные.
Мягко говоря, не мой типаж.
Жестко: если бы я его ночью в
пустынном переулке встретила — так бы на шпильках драпанула, что в
кроссовках бы не догнали.
— Так вы... э-э-э... Саня? Очень
приятно познакомиться, — сказала я, соорудив исключительно
лошадиную улыбку. Нарочно отрабатываю ее перед зеркалом, дабы
предъявлять неприятным типам.
— Ыгы. — Мужик откашлялся и смачно
харкнул под корень любимому софьпавловскому фикусу. Тоже, видать,
не один час тренировался.
У меня так и зачесались руки двинуть
ему в правый глаз для симметрии — под левым синяк уже имелся.
— Вот и отлично, — бодренько сказал
Серафим Петрович, делая вид, что не замечает наших
трогательно-солидарных взглядов. — Леночка, мы сейчас с Саней
немножко побеседуем, по-родственному, а ты его уже на практике в
курс дела введешь, ладно?