– Только золото, констебль. На медь
мы не размениваемся.
– Да уж, золото из тебя, как из...
Эгей! Ну-ка... гляньте, м... инспектор, – обратился ко мне тролль,
тыча в бурые, насколько можно было разглядеть, пятна, – уж не кровь
ли?
– Кровь, – подтвердила я, – и два,
нет, даже три ножевых пореза. Но им неделя или больше, а труп еще
не начал разлагаться.
– По запаху определили, вэнда? – в
тон своему начальству хмыкнул гоблин. – По мне, так он и сейчас уже
смердит как мечта стервятника.
– Заткнись, Хикси, – не
поворачиваясь, рыкнул констебль.
– Порезы длинные, но крови
сравнительно мало, – уверенно сказала я. – Значит, работали на
размахе, скрэмбом[1] – гоблин
презрительно фыркнул, но смолчал, – или чем-то похожим. Выпад
прямым клинком в точку верхнего пореза почти наверняка задел бы
сердце.
– Если так, отчего же он помер?
– Док осмотрит, скажет, – равнодушно
произнесла я. Мне было скучно, потому что работой – в смысле,
настоящей интересной работой, а не унылым отбыванием
повинности – здесь и не пахло. Пахло другим – и я поспешно вдохнула
очередную порцию вишневого дыма.
– Дом убил его, – неожиданно сказал
гоблин.
Я удивленно глянула на стражника. Не
то, чтобы я придерживалась людской веры в прирожденную тупость
представителей этой расы, однако склонность к философии среди них
встречается очень редко. Дом его убил, надо же. И ведь не поспоришь
– несчастного действительно убила эта уродливая каменная
коробка.
Кажется, именно её назвал «приютом
счастливцев» тот чахоточный поэт, казавшийся изможденным стариком в
неполные девятнадцать? Не помню... да и какая разница?! Этих
«приютов» только в нашем предместье, наверное, не меньше пяти сотен
– одинаково-безликих доходных домов, набитых от подвалов до
последнего закутка на чердаке. Впрочем, для тех, кто вырвался сюда
с правого берега грязного ручья, незаслуженно громко именуемого
«притоком», даже здешние конуры мнятся фешенебельными
апартаментами. Там покойников собирают из сточных канав и никто не
утруждает себя вопросами о причинах их смерти.
– Говорят, – решился нарушить
повисшую тишину Дикенрайт, – в центральном дивизионе теперь есть
летающая санитарная карета. Не успеешь в свисток дунуть, а она уже
тут как тут.
– То в центральном, – лениво произнес
гоблин, – до наших окраин эдакий прогресс доберется нескоро... если
вообще доберется.