Почесав под мышкой:
- Я был слишком доступен, они этого не ценят.
Звучно икнув, так что карета просела:
- Смерть от одиночества как сломанная кукла с зашитыми
глазами.
(От этой сентенции Олник уставился на меня с ужасом.)
Сунув палец в ушное отверстие и основательно там поковыряв:
- Ночью я выхожу на кладбище и слушаю безмолвную музыку
звезд.
И, наконец, вообще без повода:
- В этом мире нельзя больше жить!
Тут он был прав, только "мир" следовало сменить на "карету": от
запаха близнецов тяжесть бытия начинала казаться, действительно,
невыносимой.
Но вот мы прибыли: карета остановилась, и нас вытолкали
взашей.
Высокая ограда из серого камня и стальные ворота с парой
нависших горгулий выглядели не очень ободряюще. Мы были в районе
пригородных имений. В очень, очень тихом районе.
Братья выбрались наружу, и Мертвый Язык дернул рычаг
звоночка:
- Жрат!
Очевидно, слово являлось паролем, поскольку ворота без
промедления распахнулись, и волосатый громила, похожий на
приблудного пса, жестом велел заходить.
Кто-то из братьев деликатно пихнул меня в спину.
У меня ныла коленка, пустой желудок скребся о ребра, а в горле
бушевал суховей. Я хотел жрать, я хотел пить, я был разъярен как
бык. Вообще, человек я отходчивый и долготерпеливый, но всему есть
предел.
Стуча зубами (я продрог, если вы помните) и шлепая босой ногой,
я прошел внутрь. Олник двигался за мной, напряженно сопя.
Мы обогнули представительный особняк - действительно красивый,
цвета беж, с башенками, стрельчатыми окнами и колоннами по
периметру фасада. За ним находился небольшой холм, покрытый
изумрудной травой. На вершине холма красовалось газебо, иначе
говоря - беседка, слегка увитая плющом. Стойки из красного дерева
поддерживали черную лаковую крышу. Подножие холма опоясывали кусты
роз с набухшими бутонами. Два зеленых гоблина с садовыми рукавицами
выше локтя деловито удобряли кусты, черпая компост из тележки, в
которую был впряжен третий гоблин, зеленый, как неспелая вишня.
Милая и пристойная картина.
Думаю, гоблины вдобавок сторожили особняк по ночам. Зеленые
гоблины достаточно смекалисты, умеют обращаться с простым оружием
вроде пращи и дубинки, не будят своих хозяев лаем, а что касается
денег, то стоят они гораздо дешевле породистых собак, и куда
медленней стареют.
По дорожке из плоского желтого кирпича мы поднялись в газебо. Не
скрою, наряду с прочими чувствами меня терзало любопытство: о
внешности Митризена ходили самые противоречивые слухи, большей
частью брехня. Те же, кто видел его воочию, держали язык за
зубами.