Нити руны рассекли череп твари, все четыре глазницы,
однако округлый костяной шар не развалился. Неведомая сила удержала
костяные обломки вместе, однако бестия-таки
замедлилась.
Забывшись, Фесс бросил несколько заклятий поиска,
как раз из вычитанного в Чёрной Башне. Что двигает эту тварь?
Обычная ли неупокоенность погоста, или?..
Не получилось. «Горькая» сила опять не заполнила
положенного ей, чары рассеялись, едва столкнувшись с костяным
чудищем.
Что ж, попробуем по-плохому.
Вторая руна, сотканная быстрыми взмахами посоха,
была символом чистого пламени. Некромант поморщился от горечи — и
впрямь, словно набил рот корой хинного дерева! — но своё дело руна
сделала. Поверхность воды забурлила, мгновенно вскипела, рванулись
облака пара. Белая кость твари тотчас обуглилась и почернела, обе
отрубленные лапищи взвились высоко, словно рыбы на нересте; однако
тварь всё равно не остановилась.
Когда-то давным-давно он, Фесс, разил неупокоенных
на погосте в деревне Зеленухи чистой силой, собирая её отовсюду;
зомби Эвиала были неуязвимы перед простой стихийной магией, и те же
законы, похоже, действовали и здесь — если не в точности такие, то
похожие.
В деревне Зеленухи, отражая орду ходячих мертвяков,
он, Фесс, едва не отправился к праотцам, разрывая саму ткань мира.
Нет, теперь он научился…
Огонь опалил костяного монстра, но не
уничтожил.
Аэ застыла рядом, обратившись в статую; Фесс
чувствовал ток её собственной силы, она готова была перекинуться,
но отчего-то медлила.
«А теперь я тебя упокою».
Что бы ни двигало костяным страшилищем, какой бы вид
неупокоенности не собрал воедино его кости, эту волю можно
изничтожить.
Одна руна, другая, третья…
Спасибо тебе, старина Парри. Ты спас меня, ты учил
меня, ты заботился обо мне. Наверное, тебе было бы приятно узнать,
что архаичное твоё искусство вновь в ходу.
Фесс резко ударил тёмным посохом
оземь.
«Вытягивай! Забирай! Всё твоё!»
Тварь уже была на берегу. Распахнулась пасть, громко
клацнула, короткие лапы вступили в начертанные ловчие символы, и
некромант зашипел от боли — посох раскалился, жадно всасывая силу,
замкнутую сейчас в переплетениях рун.
Злую, ядовитую силу, которую так и тянуло назвать
«силой Хаоса».
Чудовище споткнулось. Обе его отрубленные лапы
забились и задергались на мелководье, вздымая
брызги.