— И демон сбежал. И дракон улетел.
— Так это всё-таки был дракон?.. Настоящий? —
Конрад, похоже, вмиг забыл о собственном увечье.
— Дракон.
— А я-то думал — привиделось… Драконы — это ж
сказки… Якобы жили они когда-то, а потом улетели… или померли… или
маги перебили… — Конрад лепетал, сбиваясь, и глаза его лезли на
лоб.
Да. Верно. Он, Кэр Лаэда, забыл. Забыл, что здесь
драконы — туманное отражение в мглистом зеркале, предания и
поверья, не больше. Рыцари рисуют драконьи головы на гербах, потому
что якобы какому-то предку когда-то удалось сразить чудовище; но
трофеи не сохранились, и на турнирах такие щиты, бывает, даже
поднимают на смех.
Разумеется, есть такие рыцари, над которыми смеяться
— себе дороже.
— Так разве ты его не признал?
— Не-ет… Удивился вначале, а потом подумал — это
другой демон, — признался Конрад.
— Нет, не демон, — Фесс озирался. Вызванная варлоком
тварь успела скрыться, правда, отыскать её будет нетрудно — бестия
оставила за собой целую просеку. — Дракон.
— Дракон… помню, на ярмарку в Бельтест с батюшкой
приехали, так серфы там балаболили, что якобы белого дракона
видали… Чего только не измыслят чтобы подати сеньору не
платить!
— А причём тут подати?
— Как причём? Уверяли, что дракон их посевы спалил.
Нашли дураков! Сами и подожгли небось, пустой соломы набросали и
поминай, как звали.
— Белый дракон? Летал?
— Летал… да врали они всё, сударь некромаг,
простолюдины эти такое плетут…
— Может быть, — непроницаемо отозвался Фесс. —
Давай-ка вытащим этого субчика из ручья, руку твою глянем да следом
за демоном пустимся.
— Следом?
— Как ты думаешь, сэр рыцарь, — голос некромага был
холоден, — куда эта милая свинка побежала? И кого она приведёт по
собственным следам в родную деревню?
— О, проклятье!.. Моя рука, сударь Фесс, — что-то
можно с ней сделать?
— Сейчас, — тот вытащил тело варлока на сухое место,
откинул капюшон; Конрад охнул, отшатнулся.
Бледное лицо с заострённым носом стремительно
чернело, тьма изливалась из глазниц, распространялась по коже, и
плоть заклинателя распадалась лёгким пеплом.
Череп осыпался внутрь, словно пустая маска, словно
там уже ничего не было, и сам варлок был не существом из плоти и
крови, а пустым чучелом. Легкий ветерок подхватил пепельные хлопья,
они закружились над ручьём, оседая на воду, на листья папоротников;
миг, и от тела в тяжёлом тёмном плаще не осталось вообще ничего,
даже крови — всё обратилось золой, всё разлетелось по
сторонам.