Шатун даже не шелохнулся.
– Осложнения со слухом? – нарочито громко спросил я, и, подойдя
почти вплотную, повторил свой вопрос.
– Не ори, – неприязненно сказал шатун. – «Что, где, почему...» –
передразнил он, – болтаешь хуже бабы. Неужели нельзя воспринимать
ситуацию как она есть и не трепать мне нервы, а?
– Ого, – напрягся я.
У шатуна намечался очередной приступ ненависти и, по-хорошему,
надо был успокоить неврастеника.
– Сложно брести в тумане войны без ориентиров и подсказок, –
сказал я почти миролюбиво, – не зря же я тебя спас!
– Да задолбал ты уже! Заткнуться это не твое, а? – шатун резко
развернулся и, яростно набычившись, почти прорычал, – вот
реально... реально тупоголовый штабной, сразу видно, что тебе
никогда морду не били за любознательность.
Уши обдало жаром и я понял, что сейчас потеряю контроль над
собой.
– Ну давай, – сказал я с вызовом, – давай... набей мне морду!
Чего ждешь? Во-от у тебя такие большие кулачки, но кому станет
бо-бо? Ты так трогательно стонешь и плачешь, когда тебе больно, вот
только лечить тебя будет некому.
Шатун со свистом втянул воздух. Ноздри плоского носа расширились
еще больше. В глазах мелькнули искры безумия.
– Осторожнее, мразь... – прошипел он, – да я тебя без всяких рук
в лепешку сотру прямо сейчас!
Волна направленной агрессии жарко ткнулась под череп, смазывая
сознание кровавой мутью...
– У меня автомат, – спокойно сказал я.
Шатун осекся, отдернув голову, когда дуло замерло на уровне его
глаз.
Я ждал продолжения, едва удерживая палец на спусковом крючке и
стараясь не обращать внимания на бешеную пульсацию на затылке, там,
где угнездилась ЭМИ. Шатун оскалился, растопырив шипы; подался
вперед, но не прыгнул – наверное понял, что с такого расстояния я
не промахнусь. Угрожающе прорычал сквозь зубы:
– Автомат у долбонавта аргумент весомый.
– Еще какой, – подтвердил я. Собственный голос казался чужим и
отстраненным. – К твоему сведению у меня сейчас все аргументы, так
что прикрути свой гонор. И, будь добр, с этого момента забудь
всяких «тараканов» и «дуриков», вообще убери из лексикона слова,
которые могут обидеть человека с автоматом.
Шатун таращился так, как будто видел в первый раз. Оскал его был
воистину устрашающим, но давление намерения ослабело, а потом и
вовсе исчезло. Я же продолжил воспитательную лекцию: