– Простите, сударь…
– Простить? За что?
– Я не хотел показаться перед вами неучтивым.
– Вам не за что извиняться. Отчасти вы
правы. Скажите, что вы думаете о казни?
– Это… Это ужасное зрелище, –
признался я. – Ведьма…
– Она никогда не была ведьмой. –
Он перебил меня и прищурился.
– Как так?!
– Эта женщина никогда не имела ничего общего
ни с колдовством, ни с чернокнижием,
ни с иными бесовскими делами.
– Тогда почему…
– Она заслужила эту смерть.
– Я вас не понимаю… – прошептал я.
– Вот и прекрасно. – Он неожиданно
улыбнулся и хлопнул меня по плечу: – Пойдемте, друг
мой, я угощу вас знатным обедом!
– Обедом?!!
– Разумеется. Скоро вернется настоятель, и вы навсегда
забудете о хорошей кухне! Устав братства суров
и не терпит чревоугодия.
Обед, которым меня угостил Орландо де Брег,
был воистину чудесен. Признаю это безо всякого стыда –
я изрядно проголодался, и даже увиденная казнь
не отразилась на желании набить брюхо. Молодость…
Во все времена она брала свое, невзирая на потрясения,
которые подстерегали нас по пути к зрелости.
Толстый и розовощекий кабатчик встретил нас у дверей
и проводил к столу. Судя по его льстивой
угодливости, с которой он описывал блюда, и благодушным
кивкам де Брега, мой друг был частым гостем в этой
таверне. Не успели оглянуться, как на столе появился
истекающий жиром кусок жареного мяса, свежий хлеб и кувшин
красного вина. Достойное место заняли блюда с рыбой
и устрицами. Чуть позже появились глубокие миски с густой
похлебкой, щедро заправленной овощами, и мне
не оставалось иного выхода, как вознести благодарственную
молитву и приняться за эту роскошную трапезу…
Пока мы ели, я успел осмотреться – и сделал это
с большим интересом. Мне, по молодости лет,
не доводилось бывать в таких заведениях, если
не считать нескольких постоялых дворов по пути
в Баксвэр. Полутемный зал, тяжелые потолочные балки и два
небольших, затянутых бычьим пузырем окна. Камин, сложенный
из дикого речного камня, грубо сколоченный прилавок
и десяток столов, рядом с которыми стояли массивные
лавки. Земляной пол был усыпан нарезанной соломой и древесными
стружками, что позволяло сохранить видимость порядка
и относительной чистоты. Позади кабатчика на большой
и тяжелой полке стояло десятка два запыленных –
по большей части пустых – бутылок. Бочонок с вином,
дюжина глиняных кружек – вот и все убранство.