Сердце Скал - страница 15

Шрифт
Интервал


— За что бы нам выпить? — задумчиво спросил Алва.

Дику было абсолютно все равно, но недавние слова эра еще звучали в его ушах.

— За бедного рыцаря, монсеньор. Он служил справедливости, как мог.

— Вы верны себе, Ричард! — насмешливо отозвался Рокэ. — Впрочем, пейте за своего рыцаря, если вам угодно. А я выпью… — он задумался, — не за прекрасную даму, разумеется, и не за любовь, поскольку ее не существует. И не за друга: дружбы нет тем более. Я выпью… Я выпью за жизнь!

— За жизнь без справедливости, дружбы и любви? — недоуменно повторил Ричард. — Что же в ней хорошего?

— Но это же очевидно, герцог, — ответил Рокэ, поднимая брови, словно поражаясь его недогадливости: — Война!

Война!

Тяжелая апатия навалилась на Дика. Он приподнял свой бокал, приветствуя эра, и медленно отпил вино. В хваленой «Черной крови» не ощущалось никакого вкуса.

Алва, видимо, был другого мнения.

— Интересный букет, — заметил он, перекатывая очередной глоток на языке. — Вам нравится?

— Не знаю, — тупо ответил Ричард. — Я не разбираюсь в кэналлийском вине.

— Жаль. Да, ведь я, кажется, собирался рассказать вам о себе… Так вот: в вашем нежном щенячьем возрасте я был похож на вас до смешного. Гордый, глупый и злой юнец. Хотя вы, конечно, злее… Мне было лет пятнадцать, когда я ввязался в свою первую дуэль. В отличие от вас, я ограничился одним противником. Правда, он был старше и опытней меня. Всю ночь накануне схватки я бесился от мысли, что могу умереть побежденным. Это не давало мне покоя. Щенку вроде вас страшна не смерть, а то, что ему кажется бесчестьем. И какую только дрянь не принимаешь за честь в вашем возрасте! Я так терзался, что даже принялся изливать свою душу бумаге… А вы, юноша, помните ночь накануне своей первой дуэли?

Дик равнодушно кивнул. Он почти не слушал.

— Что вы писали, если не секрет?

— Письмо матушке, — ответил Ричард совершенно откровенно.

— Какая проза, — поморщился Алва. — Похоже, в нас меньше общего, чем я думал.

— Монсеньор написал пятиактную трагедию? — спросил Ричард без тени иронии.

— Нет, — усмехнулся Алва. — Всего лишь несколько сонетов. Один я даже помню до сих пор. Хотите послушать?

Он не стал ждать ответа и продекламировал:


Я – одинокий ворон в бездне света,

Где каждый взмах крыла отмечен болью,

Но если плата за спасенье – воля,

То я спасенье отвергаю это.