Алва даже не покачнулся и не утратил
насмешливо-учтивого выражения лица.
— Кажется, господа Феншо-Тримейны
пребывают во вражде с вами, капитан? — спросил он у Манрика, слегка
поворачивая к нему голову.
— Совершенно верно, монсеньор, —
подтвердил тот.
— Тогда вы не откажетесь стать моим
секундантом в этом маленьком деле?
Манрик ухмыльнулся, сверкнув
зубами.
— Мой секундант – теньент Ми́квиц, —
заявил Феншо-Тримейн, полуобернувшись к своему спутнику, но тут его
перебили.
— Постойте, дорогой Тримейн, —
вмешался в разговор граф Ариго. — Я признаю, что герцог Алва
глубоко оскорбил вашу семью и вы сейчас в своем праве, но дело в
том, что мы с господином Первым маршалом, можно сказать, отчасти
родственники.
Рот Марселя Валме, до того слегка
приоткрытый от веселого удивления, теперь окончательно округлился.
Виконт Мевен, стоящий с ним под руку, оторопел, а граф Тристрам,
напротив, смутился.
— Простите? — со злой иронией
переспросил герцог Алва.
— О, это так понятно, — любезно
пояснил Ги. — Разве не вы, ваша светлость, рискуя жизнью, залезли в
мой объятый пламенем особняк, и попытались героически спасти мои
ковры и сервизы? И разве это не свидетельствует о дружеских
чувствах, настолько глубоких, что их можно считать почти
родственными?
— Несомненно, — иронически хмыкнул
Джеймс Рокслей.
— Довольно, Ариго! — гневно
воскликнул Феншо-Тримейн. — Сейчас не время для шутовства!
— Спокойно, дружище, — ответил ему
Ариго, однако, не спуская глаз с Алвы. — Вы деретесь на линии, а
линия – это случайность. Я буду в совершеннейшем отчаянии, если
лишусь такого почти родственника, если вы убьете его раньше, чем мы
уладим наши маленькие семейные дела. Вы же все равно не пострадаете
из-за этого. Разве вам не известно, что герцог Алва прекрасный
фехтовальщик? Позвольте ему сначала убить меня и моего брата. Если
же удача или Леворукий отвернутся от него, то вы, дорогой Тримейн,
будете всего лишь обязаны мне спасением души.
— А! — сказал Алва. — Так вот в чем
дело. Вы тоже хотите драться со мною?
— Зачем же изъясняться так грубо? —
вкрадчивым тоном спросил Ариго. — Я хочу всего лишь уладить
небольшое недоразумение. Видите ли, когда мы с братом сидели в
Багерлее, нам показали те бумаги, которые вы так мужественно спасли
из моего дома. И знаете, что я обнаружил? Они действительно были
написаны вами.