Отец подошел к обвиняемому, окинул его взглядом и спросил:
– Как тебя зовут?
Старик, который, судя по его виду, много, очень много лет работал на земле, опустил голову:
– Исмаил, мой повелитель.
– Персидское имя, верно?
– Да, мой повелитель.
– Итак, Исмаил, что ты скажешь в свое оправдание, если ты и впрямь виновен?
Старик покачнулся, нервно облизнул губы:
– Мой повелитель, мои сыновья имели честь сражаться за вас. Мои мальчики гордились тем, что воюют под вашим знаменем. Они честно служили вам, и они... мой повелитель, говорят, они погибли как настоящие мужчины.
– Что ж, для меня это большая честь.
– Благодарю, мой повелитель.
– А теперь, Исмаил, говори в свою защиту.
– Мой повелитель, все мои сыновья погибли. – Крестьянин смахнул муху с окровавленного носа. Пот, а может быть, слезы блестели на его щеках. – Без них я не смог убрать урожай. Мой рис сгнил на корню. Он так и остался на моих полях...
– Лень – не оправдание воровству, – перебил его Бабур.
– Прояви терпение, господин Бабур, – сказал отец. – По нашим законам он имеет право дать объяснения.
Император дал знак старику; тот прокашлялся и снова заговорил:
– Я с женой голодал, мой повелитель. Мы голодали день и ночь. Я попросил еды у господина Бабура, но он отказал. И тогда я украл мешок риса.
– Значит, господин Бабур сказал правду?
– Да, мой повелитель.
Отец вернулся на Павлиний трон. Казалось, император погружен в раздумья. Его взгляд был устремлен на балдахин, украшенный инкрустацией из драгоценных камней в виде орхидей.
– По закону тебе полагается смерть, – наконец произнес он. – Но я не хочу казнить человека, отдавшего империи своих прекрасных сыновей. Разве можно такого человека убить из-за мешка риса?
– Он нарушил...
– Я предпочел бы, господин Бабур, адресовать свой вопрос жене, а не заинтересованной стороне.
Вельможи в зале зашептались. Почти все они считали, что женщины не способны решать государственные дела, но каждый из них знал, что император часто обращается к жене за советом. Я не была искушена в политике, но понимала, что мама оказалась в затруднительном положении. Она никогда не потребовала бы казни, но и оскорбить такого вельможу, как Бабур, она тоже вряд ли решится.
Мама подошла к крестьянину и поманила меня за собой, удивив меня своей просьбой. Старик низко нам поклонился.