– Это зависит от профилактических мер, которые вы должны неуклонно соблюдать.
– Интересно все-таки, что за женщину пригласят для меня?
– Интересно… – эхом отозвалась машина.
С какой другой группой его «Прелестный голубой песец» поддерживает наиболее тесные связи? Наверное, с «Соломенным чучелом». Эта группа собиралась в Лас-Вегасе, и участники ее были из Невады, Юты и Айдахо. Закрыв глаза, он попытался вспомнить, как выглядят женщины из «Соломенного чучела».
«Как только доберусь домой, в Беркли, – сказал себе Пит, – тотчас же…»
И тут он вспомнил нечто ужасное.
Он не мог вернуться к себе домой в Беркли. Потому что потерял Беркли в сегодняшней Игре. Беркли выиграл у него Уолт Ремингтон, объявив блефом его ход на тридцать шесть очков. Вот поэтому-то вечер и получился таким мерзким.
– Меняй курс, – хрипло приказал он автомату.
У него еще оставался почти весь округ Марин[1]; можно было остановиться и там.
– Летим в Сан-Рафаэль, – сказал он, принимая сидячее положение, и потер лоб дрожащей рукой.
– Миссис Гейнс? – спросил мужской голос.
Фрея не обернулась, продолжала расчесывать перед зеркалом свои короткие светлые волосы. Похоже, голос принадлежал этому противному Биллу Кэлюмайну.
– Не хотите ли вернуться домой? – спросил голос, и только теперь до Фреи дошло, что это говорит Клем Гейнс, ее новый муж.
– Вы ведь собираетесь домой, не так ли?
Клем Гейнс – крупный, пожалуй, даже слишком крупный мужчина, чьи голубые глаза казались ей разбитыми стеклами, приклеенными к глазницам, и притом довольно криво, – пересек комнату для Игры, направляясь к ней. Ему явно льстило, что она стала его женой.
«Но это ненадолго, – подумала Фрея. – Если только, – внезапно мелькнуло в ее голове, – к нам не снизойдет удача».
Она продолжала расчесывать волосы, не обращая на него внимания.
«Для женщины в возрасте ста сорока лет выгляжу я весьма недурно, – оценила она себя. – Хотя, конечно, в этом нет моей заслуги… Мы тут совершенно ни при чем».
Все они сохранились благодаря изъятию, а не приобретению: каждому из них по достижении зрелого возраста удалили железу Хайнса, и теперь они почти не старели.
– Вы мне очень нравитесь, Фрея, – сказал Клем. – Вы действуете на меня освежающе. Вы мне дали ясно понять, что я вам не очень-то нравлюсь.
Это, похоже, совсем его не беспокоило. А чего еще ждать от такого олуха?