Отец оглянулся на Августа. Тот сделал знак. Отец схватил фриза за
волосы, оттянул его голову назад и ударил мечом сверху вниз, над
левой ключицей. Широкий гладиус, войдя в грудь, разрезал сердце
фриза, и тот безмолвно упал лицом в песок.
–
Так будет с каждым врагом Рима! – крикнул отец, поднимая
окровавленный меч.
Восторженный рев толпы был ему ответом.
Отец едва успел снять доспехи и переодеться, как за ним прибежал
посыльный. Август не любил пышных пиров, тем более с возлежанием,
поэтому гости за столом наместника сидели. Наместник – по правую
руку императора, легаты Третьего и Пятого легионов – по левую,
дальше располагались какие-то важные сенаторы, но отец на них не
смотрел. Когда он вошел в триклиний, Август указал ему на место
напротив себя. Побежавшие рабы мгновенно поставили гостю стул без
спинки, на стол перед ним – чашу с вином. Все напряженно смотрели
на отца, и тот понял. Взял чашу и встал.
–
Да будут боги милостивы к тебе, Цезарь! Да продлятся твои дни, дабы
все мы благоденствовали!
–
Ишь как! – сказал Цезарь. – Хитер! И меня похвалил, и себе
благоденствия пожелал.
Гости за столом засмеялись. Отец смутился.
–
Садись! – велел ему Цезарь. – Ешь, пей – заслужил! Отстоял славу
Рима. Откровенно говоря, я сомневался. Фриз был силен.
–
Он двигался слишком медленно, – сказал отец.
–
Ты, конечно, приметил это? – сощурился Август. – Еще до того, как
попросил меня? Ведь так?
–
Так! – признался отец.
–
Хорошо, что не врешь! – заключил Август и продолжил: – Ты показал,
что Рим побеждает не грубой силой, а умом и упорством, и заслужил
награду. Часто выступаешь на арене?
–
Впервые.
–
Я вижу шрамы на твоем лице и руках. Много шрамов.
–
Я получил их, сражаясь с германцами.
–
Луций Назон был префектом когорты ауксилиев, – пояснил, не утерпев,
легат Пульхр.
–
Почему же теперь тренирует гладиаторов? – Август повернулся к
легату.
–
Я долго оправлялся от ран, – поспешил отец на помощь. – На мою
должность назначили другого. Теперь жду вакансии.
–
Давно ждешь? – сощурился Август.
–
Третий год…
Август повернулся к наместнику.
–
Если не ошибаюсь, только в этом году мы направили в Галлию семь
новых трибунов. Почему не нашлось когорты для Руфа?