Некоторое время спустя мы с Малышом отправились к тому же лифту
— на жилую палубу.
И ничего страшного. Со мной перездоровались и перезнакомились,
мы вместе посмеялись над моим хвастливым нуктой, девчонки
порадовались за нас, что мы не оказались на борту погибшего
каравана. От двадцати до пятидесяти лет, все они называли себя
«девчонками»…
Я же помню. Так было всегда, это традиция, в которой я еще
наставляла маленькую Эльсу. Странно это, возвращаться в прошлое, —
самой изменившейся, почти чужой. И радость тяжела, потому что любая
из тех, чье имя я еще не успела запомнить, может исчезнуть
скоро…
Я тоже могу.
Мы все.
Вместе с этим исполинским кораблем, самым мощным в Галактике,
вместе с объединенным флотом человечества, вместе с самим
человечеством…
Так.
Хватит.
Малыша у меня отобрали и впихнули в вольер за переборкой. Прежде
я с такими порядками не сталкивалась, и очень удивилась. Это
психологи намутили, оказалось, в заботах о нашей человеческой и
женской натуре. Чтобы хвостатое биологическое оружие не
превращалось в сексуальный фетиш, что ли? Я вспомнила местера
Хейнрри с его тестами и беседами, и почти разозлилась.
«Да брось! — сказали мне. — Они же как дети, пускай там
пообщаются между собой».
И то правда.
А вообще никогда бы не сказала, что нахожусь на военном корабле.
Словно на дорогом заатмосферном лайнере, здесь не экономили
пространства. Волейбол? Бассейн? Пожалуйста. Уютные спальни на
шестерых, душевые, общий холл с коврами и диванами, киноэкраны,
информационные базы, доступ ко всем последним новостям — хотя,
строго говоря, отсюда и исходили все последние новости…
И гитара осторожно прислонена к стене в углу.
И еще — телещиты, имитирующие окна. Такие же, как на
пассажирских кораблях. Продолговатые большие иллюминаторы, в
которые глядит бесконечное звездное небо. Оно над головой, под
ногами, везде. Полная иллюзия глубины: можно очень долго смотреть и
думать о чем-нибудь.
Маленькие дети, впервые попавшие на корабль, верят, что это
настоящие иллюминаторы. Я видела как-то — смуглая кроха с косичками
трогала стекло ладошкой, тут же отдергивала и робко трогала снова,
неотрывно глядя на огни звезд. В другой руке у нее была зажата
кукла из серии «инопланетные подружки Барби», девочка-анкайи с
настоящими пушистыми ресницами…
Повинуясь неожиданному желанию, я тоже прикоснулась к
поверхности щита. Даже на ощупь «окно» было прохладнее стен, —
таковы установки модели, обычной бытовой модели, какую можно
поставить и в дом. И представлять, что там, за чуть-чуть прохладным
стеклом, абсолютный ноль и чуждая человеку бездна…