— А вот стражники...
— дознаватель переворошил несколько бумаг в поисках имён.
— Дэвид и Росс, показали, что никого, кроме вас
и покойного, в доме больше не было.
А в ваших руках имелся Клинок, который вы, между
прочим, не хотели отдавать!
Бургомистр, когда заметил царапины
на металле Клинка, так ругался, что даже слёг
на несколько дней в постель и в ратуше пока
не появлялся. Оно и к лучшему — иначе
до казни я мог просто не дожить, настолько
он был зол.
— Наверное, тёмная колдунья
запудрила им головы, — устало ответил я уже в тысячный раз. — Её
приказов невозможно ослушаться, понимаете? Она могла просто
сказать, чтоб они её не замечали и всё! А сама, наверное, сидела на
втором этаже и посмеивалась...
Господин Сельдингер слушал эти
объяснения со скучающим видом, мастер Фонтен точно так же их
записывал, и всем присутствующим, включая меня, было очевидно —
дело идёт к пыткам. Радовало одно — палач у нас такой же дряхлый,
как и дознаватель, а значит, пытать будет так же, как тот
расследует.
— Нахождение в доме
неизвестной особы, не подтверждается никакими другими
свидетельствами, кроме ваших! — обвисший подбородок старичка
задрожал от возмущения. — Более того, сам господин
бургомистр подтвердил в личной беседе со мной, что
никакой девушки в доме не было. А еще
он сказал, что вы, молодой человек, склонны выдумывать
небылицы и вполне способны на убийство. И поэтому
веры вам никакой нет!
Честно говоря, услышав сказанное,
я просто опешил. Нет, управитель города бывал со мной
строг, но никаких действительных оснований для подобного
отношения не было. А уж подозревать меня
в склонности к душегубству, он не имел
ни малейшего повода. И если раньше я всё-таки
не мог воспринимать всю эту ситуацию всерьёз, то теперь
предстоящая казнь не казалась мне больше маловероятным
событием. От накатившего страха заныло в животе.
Но оказалось, что поддержка
у меня ещё есть. От двери, которую никто, конечно,
не охранял, раздался негромкий голос и из темноты
коридора вышел закутанный в тёмный плащ мужчина.
— Вы зря не слушаете
парня, — говоривший был уже совсем немолод, но крепок.
В нём чувствовалась твёрдость. — Похоже, он умнее
всех вас... Хоть и совсем юнец.
Господин Сельдингер напряжённо
сглотнул, и чуть-чуть привстав со стула, робко
спросил:
— А вы кто,
собственно, будете?