Он хотел направить ствол винтовки
прямо в грудь Генри, но не мог этого сделать. Бросив быстрый
взгляд, он увидел, что Дохляк очень хитро схватил его за разгрузку,
просунув руку сквозь петлю оружейного ремня и полностью
заблокировав ход винтовки своим тонким локтём. Марш рванулся к
пистолету на бедре, но в это мгновение рот вопящего Генри буквально
вывернуло наизнанку, словно где-то в гортани разорвалась граната,
превратив его голову в ужасающее месиво из вывернутых костей,
мозгов и ошмётков плоти. В следующую секунду эта непонятная,
визжащая и исторгающая потоки крови субстанция, со всей силы
бросила лейтенанта на землю.
Но вместо ожидаемого столкновения с
бутылочными осколками и мелкими камешками спортивной площадки, Глен
ударился головой обо что-то угловатое и явно железное. В это же
мгновение окружающая картинка сна превратилась в цветную мазню,
стремительно рассеивающуюся перед его ничего непонимающим взглядом,
и он открыл глаза.
Через откинутое бронестекло "Хаммера"
в салон врывался настоящий ураган горячей пыли и мелкого мусора.
Тот самый резкий вой, которым во сне его оглушил Генри-Дохляк,
сейчас обрёл свою принадлежность, и лейтенант безошибочно распознал
в нём рёв турбин летающего "Охотника-Убийцы". Мерзкая взвесь песка
и пыли забивала нос и рот. В голову тут же молниеносно
ворвались мысли, кричащие о том, что дело дрянь, и надо немедленно
переходить к действиям.
Они угодили в засаду Скайнета, это
было более чем очевидно. Не смотря на весь боевой опыт и прекрасную
подготовку, Глен Марш попался в ловушку собственного организма –
позволил переутомлению, недосыпанию и нестерпимой жаре взять верх
над собой и отключился на несколько минут.
Но больше всего его сейчас бесило то,
что он не знал, что сейчас творится за пределами его перевернутого
"Хаммера". Сколько бойцов уцелело. Откуда ведет огонь противник. И
как "Охотнику-Убийце" удалось так быстро зайти на цель, оставшись
при этом полностью незамеченным. Находясь в деформировавшейся
консервной банке своего хамви и буквально задыхаясь в облаке песка,
он даже не мог понять, на какой части дороги они подверглись
нападению.
Красноватые лучи заходящего солнца
окрашивали пыльные смерчи, поднятые турбинами, в кроваво-красные
тона, не сулящие ничего хорошего. И хоть с того момента как его
буквально вышвырнуло из этого странного сна-воспоминания прошла
всего пара секунд, лейтенант понял, что бесполезно теряет
время.