– Что-то раньше я Вас не замечала…
– Зато ты мне сразу приглянулась.
– А откуда Вы знаете Элфорда?
– Мне уйти?
– Вы мой сосед?
– Я живу пока в бараке с другими приезжими, но у меня есть небольшой капитал, вот, присматриваю себе усадьбу… Хочу купить кусок земли за городом, там, я думаю, есть уголь.
– Пойдёмте пить чай, я цветы липы заварила.
Мужчина улыбнулся и шагнул во двор.
– Меня зовут Джеррард Ланкаванн.
– Хочется обстричь голову на лысо, чтоб каждый день не мучиться с причёской, – раздражённо проговорила Шейла, бросая расчёску.
Мать, что укладывала её кудри стройными рядами, покачала головой и пристыдила дочь:
– Даже отсталые дикари – индейцы ухаживают за волосами.
В комнату заглянул отец в нарядном мундире.
– Скоро вы? Вон уже карета Пэннов подъехала.
– Да всё уже, идём, – отвечала ему жена.
– Мама, ты забыла прицепить на меня ценник, – хмыкнула Шейла.
Колин махнул рукой и вышел.
– Из Нью-Йорка едут артисты, так тебе, может, к ним присоединиться? Будешь кривляться вместе с ними, – укоряла старшую дочь Нора.
Декорум гостиной отвечал благопристойности и подобающему положению генерала Клинджела. Пэнны разглядывали фарфоровую люстру в виде белых лепестков, где были изображены золотые львиные головы. Свечи горели ярко и с треском.
Соблюдая внешнее приличие, Шейла церемонно приветствовала вместе с родителями высокопоставленных гостей. Младшие сёстры тоже упали в реверансе. Хоть эти действия и были отменены, но Клинджелы решили показать, как глубоко они уважают гостей.
– Ну, надо же, как в вашей старшей дочери слились лучшие фамильные черты, надеюсь, и лучшие качества, – восхищался красотой избранницы сына Уильям Пэнн.
– Хочу показать вам вышедшую новую книгу родоначальника античной философии и науки Фалеса, – развлекала гостей хозяйка дома.
Она раздала с полочки несколько экземпляров.
Сдержанно и солидно Шелл перелистывала печатное издание, стараясь не смотреть на жениха и его родню.
Мужчины заговорили о философии. Гарриет критично иногда вставляла фразы, выражая сомнение. Нора поддакивала всем подряд елейным голоском. Дочери Клинджелов благовоспитанно молчали.
Генерал, глядя на старшую дочь, изрёк:
– Софокл говорил: «Ум, несомненно, первое условие для счастья».
– Сомнительное заявление, – заявила Гарриет, – Я знаю кучу умных людей совершенно несчастных.