- Это гьюффель, по-нашему - ночношип, злой кустарник.
Как стемнеет, вот тут развернутся шипы, и он начнет вонять. Растут
вот так, один рядом с другим, и не пускают ночью к себе никого. И
не выпускают, понимаешь, красавчик?
- Да. – Освальд посмотрел на прореху живой и темной крыши. –
Два вопроса, ты не против?
- Все вы городские такие, только бы вопрос. Валяй,
кхе-кхе.
- На кой ляд этот гьюффель сдался кому-то ночью? И если он
гьюффель, то ночношип – по-каковски, по-вашему?
- Цветы, распускающиеся ночью вот здесь, внизу. Мягкие, как
пух, разлетаются, тащут с собой семена ночношипа. Их собирают для
лечения, а гьюффель не дает это делать. Один городский ферт говорил
мудреное слово, как это… симбиоз, ага. А по нашенски-то? Гьюффель,
это на имперском и побережном. А по границе говорят не так. Ты
отливать-то идешь?
Смеркалось не стремительно, но лес
погружался в ночь все равно быстро. Тут-там-сям, незаметно, но тени
становились гуще, расползаясь просто пятнами сумерек, накрывая
собой кустарник, подлесок и землю. Деревья тут пока не казались
великанами, но вверх, врезаясь в небо, краснеющее последними
блесками заката, уходили почти корабельными мачтами.
- Скоро небо пропадет, если нам
повезет. – Чихъ, казалось дремлющий, смотрел перед собой пустым
тяжелым взглядом.
- Если повезет?
- Над сердцем Леса всегда тучи. – дед совершенно не язвил,
вдруг став совсем другим. – Сердце Леса не видит неба, прячется от
него.
- Как такое возможно?
Чихъ зло оскалился:
- Там живет тьма, красавчик. Разбуди меня к Трем сестрам, не
позже.
Накрылся своей рваниной и сразу же пропал, почти слившись с
кустами. Вот такие дела.
Освальд, пока ничего не понявший, не стал дергать
проводника. Пусть спит, одному думается легче. А слух подвести не
должен, поможет услышать в засыпающем Квисте опасность, если что.
Наверное.
Тьма? Комрад, тогда, вечером, разговорился чуть больше. Они
выпили небольшой кувшин местной наливки, полукровка, явно нечасто
разговаривающий с кем-то вне своего странно-страшного лесного мира,
начал говорить и Освальд его не останавливал. Знание владеет миром,
если оно знание. Опыт командира Зеленой заставы сомнению подвергать
не получалось.