– Итак, начнем, – проговорил судья, и взгляд его крошечных,
блестящих, как металлические шарики, глаз, остановился на Вильяме.
– Излагаются обстоятельства дела номер два три три семь…
С этого момента бывший сотрудник архива утратил способность
мыслить связно, воспринимал все как-то искаженно, урывками. Его о
чем-то спрашивали, он отвечал, потом адвокат и обвинитель некоторое
время пикировались, пока судья не грохнул молотком так, что гул
прокатился по залу. Изучение материалов – полицейского рапорта и
медицинского заключения – сменилось опросом свидетелей.
На неудобном даже на вид стуле чуть в стороне от судейского
помоста появлялись собутыльники Вильяма по «Красному миру». Все
они, как один, краснели и путались в показаниях, пугливо отводили
глаза, натыкаясь взглядом на Снарка. Затем их сменили какие-то
незнакомцы, эти говорили увереннее. Мак-Нил старался вовсю. Он
задавал каверзные вопросы, пытался сбить особо рьяных свидетелей с
толку, то и дело апеллировал к каким-то законам и актам еще времен
короля Ричарда Львиное Сердце.
Судья наблюдал за происходящим с олимпийским спокойствием.
А потом все закончилось. Вильям обнаружил, что стоит мокрый, как
угодившая в лужу мышь, свидетели исчезли, а судья, величественный и
грозный, поднялся с места.
– Сегодня, двадцать девятого мая две тысячи девяносто восьмого
года, – начал он, сердито прокашлявшись.
Перечисление статей каких-то там кодексов и законов увенчалось
тяжелым, как одна из плит Стоунхенджа, словом «ВИНОВЕН». Вильям
пошатнулся, ноги стали ватными, а в голове зазвенело.
– Виновен в преднамеренном нанесении тяжких телесных
повреждений, повлекших за собой увечье, – повторил судья, буравя
подсудимого взглядом, – и приговаривается к десяти годам каторги на
рудниках Соргирана.
Элайджа Мак-Нил вздохнул и сгорбился. Десять лет на приисках
ледяной планеты, вращающейся вокруг чахлой, но активно излучающей
радиацию звезды, означали смертный приговор.
Молоток ударил, точно вбивая в гроб последний гвоздь.
– Приговор окончательный и обжалованию не подлежит, – закончил
судья, и тут в его речи возникла едва заметная пауза, – но... Но,
как вам, скорее всего, неизвестно, три дня назад Федеральное
Министерство Юстиции ввело в действие «Закон об экстренной
амнистии»...
Вильям поднял голову, адвокат встрепенулся.