Обе, хоть сегодня и не работают, а
это отчетливо видно по тому, что девушки выбрали дальний столик и
как скромно оделись, вполне способны откликнуться на его
предложение. Хоть обе, хоть по отдельности. Проверено. Но способны
ли они изгнать из Мерино тот мерзкий ком сожалений и усталости, что
угнездился сейчас где-то между грудиной и горлом?
Подсевшего к нему за столик человека
Праведник сперва принял за первое проявление опьянения — настолько
тот был не к месту в этой дешевой корчме с дешевой едой и кислым,
но убойным по крепости вином.
Дворянский камзол рыжего цвета с
белоснежным воротником сидел на мужчине безукоризненно. Крупный, из
серебра, символ веры[2] висел прямо под
самым гладко выбритым подбородком. Длинные смоляные усы ухожены и
завиты щипцами, тонкий нос с хищными крыльями, один глаз скрыт
черной повязкой, второй остро глядит на Мерино и тоже черен(!),
широкополая шляпа с очень длинным пером, прячущая собранные в хвост
волосы: карфенакский кавальер[3] ни дать
ни взять! Такие выпивают в совсем других местах, где вино стоит
дороже, чем жизнь каждого отдельного посетителя «Красного дерева».
Это Мерино и сообщил видению:
— А вы не ошиблись улицей, отец
колонель[4]?
— Никогда не служил в армии, — тут же
отреагировало видение. — Да и сейчас состою на гражданской службе,
в некоторой степени схожей с вашей, синьор Лик.
— Вот как, — безо всякого удивления
кивнул Мерино. Чего-то подобного следовало ждать. — И как же вас
зовут? Мое-то имя, я смотрю, вам известно.
— Гвидо ди Одетарэ, кавальер, к вашим
услугам, — чуть наклонил голову мужчина. — Вы же не против недолгой
беседы, синьор Лик?
— Против, конечно, но вы же плевать
хотели на мое мнение, — усмехнулся Мерино и залпом допил остатки
вина из очередной кружки.
— Я бы выразился тоньше, но, по сути,
вы правы. Плевать! — Кавальер позволил себе легкую улыбку. У него
было приятное, вызывающее доверие лицо. Именно поэтому верить ему
не стоило. — Этот разговор несколько важнее, чем ваши или мои
желания. В зависимости от того, как мы его завершим…
— Я выйду отсюда своими ногами или
буду вынесен в виде трупа, — закончил за него дознаватель.
— Грубость и емкость формулировок —
ваш конек! — Снова улыбка.
— Говорите с чем пришли, раз все так
серьезно. — Мерино откинулся на спинку стула, незаметно опуская
одну руку к сапогу и спрятанной там
фальке