— Ладно, с тобой-то что?
Гицэ криво улыбнулся в ответ.
— По башке прикладом метили, так их и так.
Увернулся.
Выбито плечо — догадался Симеон. Если ключица
не сломана, рана пустячная, но болезненная до того, что аж глаза на
лоб лезут. А иначе как бы гроб ладить не пришлось…
— Кто еще? — он хотел сказать «пострадал», но
подавился, понимая, чье имя он услышит первым. — Кто еще ранен?
— Серьезно — двое, — откликнулся Йоргу с
дороги и поманил к себе ближайших пандуров, кто мог стоять. —
Пойдем, телегу подымем.
Симеон рассеянно смотрел, как встает на ноги
дрожащий меринок Григора, насмерть перепуганный и взрывом, и своим
падением в оглоблях. Телега со скрипом опустилась на колеса, и
Йоргу с отвращением потыкал носком сапога мешок, оставшийся в
дорожной грязи.
— Это сколько ж народу они обчистили? Святой
Спиридион! Сволочи!
Гицэ сопел у локтя Симеона, морщился, кривился
и отчаянно старался не вопить от боли. Симеон осторожно толкнул его
в здоровое плечо, откидывая спиной на камень. Расстегнул перевязь,
сложил кожаный ремень втрое и сунул Гицэ под нос.
— Закуси. Посмотреть надо.
Гицэ воззрился испуганно.
— Может, не меня первым, капитан? — как-то
непривычно жалобно пролепетал он, но Симеон шикнул, и рот покорно
закрылся вместе с ремнем.
— Я встать-то не могу, — честно объяснил
Симеон, краем глаза примечая, что мордаха Гицэ покрыта мелкими
бисеринками пота. — Пусть тяжелых на телегу уложат, на мешки, чтоб
помягче. Там и перевяжут.
Ребра кольнуло, рука дрогнула, и Гицэ тихонько
ойкнул, стискивая зубами ремень, но даже не дернулся. Симеон
вздохнул с облегчением — распухло, конечно, но ни крови, ни
раздробленных костей, так что оклемается Гицэ как миленький, даже
калекой не будет. У телеги бубнили голоса — пандуры непривычно
мягко уговаривали товарищей потерпеть. Симеон навострил уши. Все
живы! Почти все...
— Чудом отделались, — вздохнул рядом
Йоргу.
Симеона вдруг захлестнула бессильная
злоба.
— Не чудом вовсе!
— Да, не чудом, — помолчав, согласился Йоргу и
сбросил с плеч забрызганный кровью плащ. Протянул руку: — Пойдем,
что ли, капитан?
Симеон подсунул Гицэ под голову шапку,
потрепал по здоровому плечу — пусть отдохнет пока. Сам встал с
трудом — измятое тело страшно ныло при каждом движении. Опираясь на
руку Йоргу, заковылял по дороге к развороченному взрывом
склону.