— Не дождешься, — огрызнулся Макария, — я ж не
барчук изнеженный!
— А ты затягивайся посильнее, — самым невинным
тоном посоветовал Штефан, — а там посмотрим.
— Не вздумай, — тут же строго предупредил
Макарию Мороя и показал Штефану кулак. — Ишь, чего советует,
поганец!
Вокруг послышались смешки. А Мороя уже с
прежним добродушием поинтересовался:
— Так что там у тебя за история была, которую
рассказывать не стыдно? Начал — так уж валяй, договаривай!
— Ну, не то чтобы история... — с показной
скромностью протянул Штефан. — Просто мы с приятелем как-то
покурили. Хорошего турецкого табачку. Тайком, в дортуаре
Академии.
— Дортуар — это вроде нужника? — уточнил
Мороя, и пандуры дружно заржали. Штефан помялся, потом ухмыльнулся
широко:
— Ладно, ты прав. В нужнике и покурили, и
хорошо сделали — бегать не пришлось...
— Кто б им дал в общей спальне-то курить, —
хмыкнул Йоргу над ухом Симеона. — А складно мальчишка врет!
— И хвост распускает — чисто павлин, —
согласился Симеон. — Обломать бы немного, а то как бы от чванства
не лопнул.
— Обломаем, — пообещал Мороя вполголоса,
заслышав разговор командиров. — А что, капитан, ты решил мальца у
нас оставить?
— А куда его девать?
— И то верно, — согласился Мороя. — С таким
норовом пропадет ни за грош.
А Штефан, приковав всеобщее внимание,
разливался соловьем:
— Ну, я момент долго выгадывал, уж думал, не
успею до конца отпуска. Но повезло: за дядькой под вечер какой-то
адъютант русский явился, он скрутился быстро и уехал. А трубку на
столе оставил. Я ее и прибрал. Дядька все равно потом вспомнить не
мог, где он ее оставил, и запасная у него была... Ну, привез в
Термилак, и выкурили мы ее с Лайошем на пару...
— Взатяг? — ехидно осведомился кто-то.
— Да мне тринадцать было, а Лайош и того
младше! Откуда ж нам было знать, что трубкой-то не затягиваются?! —
развел руками Штефан. — Всю ночь потом блевали, Лайошу вовсе худо
было, я уж думал за доктором бежать, но обошлось как-то. Хотя
дежурный офицер все равно с утра неладное учуял, когда мы на
построение выползли зеленее травки...
— Гауптвахта? — усмехнулся Симеон.
— Да уж не без этого, — Штефан фыркнул. —
Восемь суток на хлебе и воде. Зато трубку так и не нашли. Я больше
всего боялся, что найдут — надо ж было дядьке-то ее вернуть...
— Ну? И вернул?
— Вернул! — гордо ответил Штефан. — Мы ж не
крали, а одолжили попробовать!