— Нешто я без соображения, Симеоне? — Гицэ
округлил глаза. — Всей заставе беда может выйти от тех высоких
бояр, если вдруг его поискать надумают. А ты не хочешь ли его
слуджеру показать? Глядишь, внесет парня в списки под каким
имечком, и ищи ветра в поле, а гайдука — в горах.
— Посмотрим, — коротко сказал Симеон. —
Главное — чтоб не нагорело нам от слуджера. А теперь проваливай.
Или нет — раз уж пришел, пойдешь заместо Макарии в ночную смену, а
Макарку я завтра с телегой к Станке налажу. Мороя жаловался, что
солонина выходит, а у нее должен запас быть.
Гицэ покосился на луну, прикидывая время.
— Эх, ладно. Покурю тогда туточки, покамест не
время меняться, — и прибавил с обычным своим шальным дружелюбием: —
Иди, досыпай, капитан. Я покараулю.
А с утра Симеон враз понял, чего это Гицэ
вчера был такой покладистый да веселый! Когда снизу долетела
перебранка, вышел на галерею — и увидел одного из вчерашних
проезжих, какого-то купчину из Австрии. Тот махал руками и визгливо
орал, что пожалуется логофетам, чтоб поспускали шкуры со всех
здешних разбойников.
Симеон завел его в контору, успев увидеть, как
исчезла в дверях общей комнаты несколько озадаченная мордаха
Штефана. Купец пыхал гневом, точно перекипевшая джезвэ(*) на песке,
и недоумевающий Симеон не сразу вытянул из него суть жалобы. А
вытянув, матюкнулся мысленно от всей души: ну, Гицэ! Ну, поганец!
Да лучше бы докладывался, что там было между его приходами и
уходами! Ну, козлина усатая, ну, только попадись!
Вслух же сказал твердо:
— А и с чего ты взял, почтенный, что это
кто-то из моих к твоей дочке лазил? Мои ребята — народ служивый, и
сам вчера видел — забот у них хватает, не до баловства.
Обозленный купец зафыркал в бороду:
— Да как же не твои, если оно в форме и сюда
побежало?! Это что ж за служба — по ночам в окошки лазить?!
Симеон мысленно поклялся спустить с Гицэ не
одну, а все пять шкур. Бестолочь, далась ему та дочка! Теперь-то
вспомнил: немочка и правда была хороша. Вся кругленькая, мягкая и
беленькая, с кренделями светлых кос на затылке, как немочке и
положено. И в поездке, видать, девка была по первому разу, потому
что спрашивала все, забираясь отцу под руку, стреляла любопытными
синими глазищами и теребила косынку из дорогого кружева на полной
груди. Документы у купца проверял Йоргу, Симеон, занятый больше
товарами немца, чем им самим, особо не приглядывался, кто там
крутится с другой стороны кареты. Надо было тогда сообразить, что
Гицэ смазливой мордашки сроду не пропустит! Но сдурел он, что ли —
полезть к купеческой дочке в окошко на постоялом дворе? Что
снасильничать хотел, как купец разоряется, Симеон, конечно, не
верил — не про Гицэ это вовсе, на него девки и без того вешаются,
да он и больше ценит их внимание да приключения, чем собственно
девку...