— Скажи спасибо, что я в петлю тебя, дуболома,
не сунул, — договорил Симеон, выдохшись. — А теперь объясняй, какой
дьявол тебе голову охмурил, что ты к девке насильно полез!
Гицэ возмутился:
— Я?! Да ты сдурел, капитан?! Или этого
купчину послушался? Выдавай на расправу, ежели думаешь, что я мог
на такое решиться!
— Не мог, точно, — вполголоса добавил сзади
Мороя, в отличие от Гицэ, до сих пор встревоженный.
Ободренный поддержкой, Гицэ гордо задрал
подбородок.
— Она мне сама предложила! Я по-немецки ведь
шпрехаю хоть малость, так она меня и спросила, далеко ли тут
постоялый двор-то. Так я ответил и смотрю — она глазищами так и
стреляет, так и стреляет! Ну и пожалел в шутку, что окошко ее
признать нельзя будет. А она...
— Ну-ну, ври дальше, — разрешил кто-то из
пандуров, посмеиваясь.
— Да не вру я! — рявкнул Гицэ. — Даже Йоргу
сказал, что мужу этой немки не позавидуешь!
— Мужу? — изумился Симеон. — Да ладно? Она ж
этому купчине дочка!
— Спроси Йоргу, капитан, — нахохлился
обиженный Гицэ. — Он ихние паспорта подписывал, ему виднее. Но я
тебе зуб даю, что она точно не девица, так ее и так!
Мужики грохнули хохотом. Симеон поглядел на
Гицэ и махнул рукой.
— Ладно, разберемся вечером, как Йоргу от
рогатки придет. Но ты хоть форму впредь снимай, дубина!
— Да... Это я не подумавши, — согласился Гицэ,
озадаченно почесывая затылок. — Но всегда ж сходило!
Симеон совсем махнул на него рукой и ушел.
С Йоргу он у рогатки поговорить не успел: на
заставу нанесло огромный обоз ковров, направлявшийся в Австрию от
имени боярина Маврокордата. Стало действительно не до Гицэ и не до
его девок: взять пошлину с возчиков фанариотских богатеев было
почти невыполнимой задачкой. Но Йоргу справился: докопался до
каждого ковра, заставил разворачивать все скатки, чтобы прикинуть
стоимость, обнюхал каждую телегу сверху и снизу, печально
пошевеливая усами. Симеон накрепко держал оборону, утащив в будку
все подорожные и старательно прикидываясь, что разбирает их по
складам. Провозились до ночи, зато осатаневший арнаутский командир,
сопровождавший обоз, велел заплатить уже этим клятым валахам, чтоб
им, разбойникам, на том свете черти пожарче котел натопили.
Пошлину ушлый Йоргу давно прикинул на глазок —
не зря же осматривал телеги! А Симеон выслушал его и с каменным
лицом назвал удвоенную сумму. На торг ушло еще с полчаса, но когда
телеги чертова Маврокордата заскрипели в сторону Австрии, Симеон и
Йоргу оказались обладателями лишней трети налога. Впрочем, телег
было много, так что кто их считал — можно было себе и половину
оставить. А это, между прочим, может, порох, может, ружья. А можно
еще раздать ребятам, чтобы женок и детей побаловали, когда начнутся
летние ярмарки.