– Мама!
Она обернулась.
– Ах, это ты!– с улыбкой произнесла она.– Я уже заждалась! Ну, пойдём же скорее!
– Куда? Куда ты меня зовёшь?
– Нас ждут там, на другом берегу. Нужно только побороть эту стихию,– она указала на бурный поток воды.
– Как же,– растерялся я.– Вплавь?
– Вплавь,– кивнула она.
– Но нас же унесёт!
– Сынок, ты веришь мне?– я кивнул.– Тогда просто ступай за мной. Я поддержу тебя на воде, не дам утонуть. Обещаю.
И я повиновался. Река поначалу казалась ледяной, но стоило мне проплыть пару метров – и вот, я совсем не чувствую холода. Течение было невероятно сильным. Пару раз я ударился о камни и чуть было не потерял сознание, но ласковая рука матери поддержала меня посреди быстрых вод. Я поднял голову и взглянул на берег. Мне почудились люди, которые стояли и махали мне рукой. Все они были радостными и счастливыми.
Я не вернулся. Ни в ту ночь, ни в следующую. Санктум Санкторум до сих пор стоит в гордом одиночестве и ждёт гостей. В пыльных комнатах всё также копится хлам, а в широких окнах по ночам как и прежде отражаются звёзды.
Шесть. Пять. Четыре. Три. Два. Один. Открываю глаза. До сих пор мне иногда казалось, что вот-вот, проснусь – и все эти ужасы окажутся обычным дурным сновидением. Но нет. Ни разу эта надежда не оправдывалась.
Жёсткие простыни на кровати были смяты и оставили на моём боку свои омерзительные следы. Видимо, я перестала даже ворочаться по ночам. Оно и понятно. В комнате всегда холодно. Особенно в тёмное время суток. Окна я плотно зашторивала и затыкала все щели, но сквозняки всё равно проникали в помещение. Хотя бы этого ужасного кашля не приходится более выслушивать! Уже почти полгода я не вздрагиваю во сне из-за постоянных «кхе-кха-кхах-кха!». После того как Серж уехал, захватив с собой все свои недуги, у меня с души как будто камень свалился.
Жаль только, что остальные напасти лежали там мёртвой грудой. На кухне меня ждал сын. Он угрюмо попивал желтоватую воду с парой чаинок на поверхности. Завидев меня, он нахмурился ещё больше. Я подошла поцеловать его в макушку, но он скривился и отодвинулся от меня:
– Иди умойся, у тебя изо рта такая вонь, что дышать невозможно!– выпалил он.
– Доброе утро, сынок,– я закрыла глаза и принялась считать. Шесть, пять, четыре, три, два, один…
– Доброе, мамуля,– он прямо-таки скривился, когда назвал меня ласково. К язвительному тону я уже давно привыкла. Всякий раз когда приходилось выслушивать от него гадости, я просто считала от шести до одного. И в принципе, когда нужно было сосредоточиться, успокоиться, я считала.