-Со мной ничё не сдеется. Царапки
коротки, – донеслось до меня бабкино, и я, уже не медля,
опустившись на четвереньки, юркнул в узкое отверстие лаза. К моему
удивлению вместо тесной «дыры» я ввалился в довольно просторный
подземный ход, освещенный тускло мерцавшими во тьме гнилушками. За
спиной снова громыхнуло, и до моих ушей донеслось трёхэтажное
ругательство разгневанной Тихоновны. Ай да бабка! В звуках голоса
лишь молодецкая удаль и ни тени страха или паники. Похоже, схватка
её только раззадорила. Такая, несмотря на свои годы, не только коня
на скаку, но и дракона на лету остановит. Уверовав, что Яга
справится, я поднялся на ноги и, уже не раздумывая, кинулся вслед
за котиком.
Я бежал размеренным, скупым бегом,
сохраняя ровное дыхание и не торопясь расходовать силы. Довольно
скоро в воздухе запахло свежестью, а ещё через полсотни шагов мы
выскочили на поверхность и оказались посреди густого, высокого
малинника. Глаза Барсика, бежавшего впереди, словно два тусклых
фонарика освещали путь. Он безошибочно петлял среди лабиринта
тропок и вскоре вывел меня на узкую лесную просеку, на которой
виднелись едва заметные следы тележных колес. Здесь он остановился
и, указав лапкой направление, на мгновение прильнул к моей ноге
своим мягким теплым тельцем. Я было хотел взять его на руки, чтобы
на прощание погладить, но он только фыркнул, ловко увернулся и
скрылся в кустах, направившись туда, где по-прежнему гремел гром и
сверкали, переливаясь, разноцветные молнии. Вздохнув, я отогнал
мрачные мысли и, успокаивая себя тем, что Яга лучше моего знает,
как поступить, зашагал в указанном направлении. Вскоре звуки и
всполохи продолжающейся битвы скрылись за деревьями и перестали
долетать до моего слуха и взора. Я чуть замедлил шаг, чтобы
отдышаться и привести в порядок свои мысли. Ничего путного из этого
не получилось. Мысли скакали будто напуганные слоники. Мало-мальски
вырисовывалась лишь одна: надо давать деру. И поправив на плече
холщовую сумку, я продолжил своё бегство.
Я топал уже с полчаса, когда позади
раздался еще далекий, но быстро приближающийся вой. По телу
неприятной волной пробежали холодные мурашки. Волкодлаки начали
свою охоту, но на этот раз я вышел в путь подготовленным.
Расстегнув нагрудный карман, я запустил туда пятерню, и вытащил на
свет божий несколько одинаковых свертков. Выбрав один, я
размахнулся и, изо всей силы (как учила Баба-Яга), шмякнул его о
землю. Сверток лопнул, рассыпая во все стороны «гремучую» смесь
жгучего перца, тарабарского нюхательного табака, едкой соли и еще
каких-то дурно пахнущих и неизвестных мне трав. Вся эта мешанина
светилась. В темноте образовавшееся облачко казалось белесым и
призрачным. Бросив на него всего один взгляд и уже слыша шум
преследования, я развернулся и снова побежал по дорожке, едва
угадываемой в черноте ночи. Не успел я отбежать и полверсты, как
позади раздался вопль-визг, тут же перешедший в пронзительный,
разрывающий уши, жалобный хоровой вой-стон. Но вместо того, что бы
пожалеть незадачливых преследователей, я облегченно вздохнул,
злорадно ухмыльнулся и, уже не спеша, продолжил свой путь дальше.
Что ж, смесь сработала как нельзя лучше, и я мог гордится собой:
как никак, а идею и основные ингредиенты (табак и перец)
противоволкодлакового снадобья присоветовал Яге ни кто-нибудь, а я.
Немного переведя дух, я снова побежал, но через пару сотен метров
дорога уперлась в частый, почти непролазный мелколесник и лишь
сбоку виднелась маленькая, еле заметная тропка, ведущая куда-то
вправо. Постояв на месте с минуту и немного поколебавшись, я махнул
рукой, отметая все сомнения и, свернув в сторону тропинки,
решительно зашагал в сгущающийся мрак чащи.