– Если не очень торопитесь, то завтра девчата перестирают ваше бельё и рубашки.
И подал им белоснежные, хрустящие, льняные рубашки.
Парни стыдливо надели просторные рубашки. Хозяин вышел.
– А всё-таки есть Бог на небе! Вы ж глядите, куда мы попали! – сказал Ефим, уплетая жирный наваристый борщ с мясом и закусывая мягким душистым хлебом.
Хозяйка сидит рядом с Ефимом, улыбаясь о чём-то спрашивает. Дядько Роман щедро угощает. Девушки стоят у дверей, и только мать поведёт глазом, они уже тут как тут! Хорошая семья, думали парни каждый про себя. Жить бы да жить! Работай, старайся, и всего будет вдоволь!
Хорошо поужинали и хозяин уложил парней спать на сеновале.
Проснулись рано, а на столе уже шёл пар от горячего супа. В ковше стоял квас.
Парни не заставили себя ждать. И уже через несколько минут жевали, аж раздавался хруст.
Хозяин без обиняков19 прямо и добродушно сказал:
– Хлопцы, как я думаю, вам далеко не пройти! Вы почти голодные, усталые, а скоро холода, дожди, а там и снег, да и у меня большая неуправа. Сын мой служит службу царю батюшке, а девчата не хлопцы! Я задыхаюсь от работы один! Замучил девчат мужицкой работой, а что делать!?
Галя хмыкнула:
– Что ж мы такие немощные?
Отец строго глянул на Галю, ту как ветром сдуло.
В общем уже четвёртый день хлопцы убирали хлеб. Хозяин сказал, что ещё дня два, и всё будет во дворе под навесом.
Дочери выстирали и заштопали уже расползающиеся от пота и солнца штаны и рубашки.
Проводы были трогательны, даже тётка Мария всплакнула, приговаривая:
– Кто ж его знает, что вас ждёт? Жаль, такие ладные парни!
Дядько Роман сказал:
– Бог помогает таким хлопцам! Мария, не мочи дорогу!
Собрали щедро всего на дорогу. Напекли много хлеба, дали сала, сухарей, другой снеди. Простились, и с Богом!
Дядько Роман проводил их аж за село и о многом рассказал.
Что в зиму идти негоже, занесёт снегом, съедят волки, да мало ли чего ещё приключится!
Там на рубеже Российском есть большая казачья станица, по слухам там и зимуют ходоки.
Казаки богатые, им нужны рабочие руки, и они помогают Православному народу. Тепло распрощался:
– Ну, с Богом!
Троекратно перекрестил и ушёл.
Хлопцы уже привыкшие к дороге шли размеренным шагом, глядя близоруким взглядом вдаль.
Дожди стали промачивать их одежду, ветер облизывал потрескавшиеся губы. Заканчивался провиант. Доели последние сухарики.