Еле живых заледенелых товарищей Ефима уложили на сани.
Иван еле разомкнув зубы, разливая поднесённый стакан выпил немного самогону. Дмитрий держался лучше друга. Петро же, еле подавал признаки жизни.
Ефим уже оживший, разогретый самогоном, радостно говорил Дмитрию:
– Главное вы живы! Ничего, перезимуем!
И помчались в село.
Нашлись добрые люди, взяли на ночлег парней. Отогрели их, накормили, истопили баню. В общем, приняли радушно, по христиански православных единоверцев.
Ефим отдал бумагу, что писал батюшка брату, казачьему старшине. И на другой день примчали сани, запряжённые парой стройных вороных коней.
Молодой казак Григорий объяснил:
– Батько сказал, чтобы я вас забрал и привёз до дому!
Сборы не долги. Сердечно поблагодарили спасителей, извинились что отблагодарить не чем, сели в сани, и были таковы.
Провожали их всем селом, даже кое-какие старушки всплакнули. И так кони развернулись, что снег комьями полетел из-под копыт.
Ветер дунул навстречу. Но ребята закутанные в тулупы, что прислал казачий старшина, сидели в роскошных санях на мягком сене. Колокольчик звонко динькал под дугой. Вороные размашистой рысью22 неслись с гордо поднятыми головами, раздувая ноздри окутанные на волосинках инеем.
К обеду примчались в казачью станицу. Кони шли шагом, пар валил от мокрых, покрытых инеем спин. Проезжали мимо казаки. Григорий приветствовал их.
Но вот и подворье Петра Ивановича Корнеева. Добротный дом виден издали. Григорий показал кнутом23:
– Вон у тех тополей.
Подъехали, ворота широко раскрыты. Въехали во двор, кони встали тяжело дыша. Подошёл отец Григория, похлопал коренного24 по крутой шее и сказал:
– Ну что, приморились? Ничего отдохнёте!
В станице жизнь шла своим чередом. Казаки выезжали в степи, занимались своими военными учениями. Бабы топили печки. Утром по станице дым тянулся в небо пышными серыми столбами. Мычали коровы, ржали кони. Ефим и Дмитрий наливали в колоду25 воду из колодца. Кони дружно пили. Тут же быки рогами пинали собратьев, ломились к воде. Блеяли невдалеке бараны, ждали очередь к водопою.
Дмитрий погнал рослых, упитанных полтора десятка коней. Ефим наливая воду думал:
– Неужели и нам доведётся иметь такие табуны26?
Уже зима шла к концу, скоро потекут ручьи. Забурлит, запенится вода. И скоро надо будет им двигаться в путь.