Смерти были
приятны его слова о хозяйке, как и открытость, забота Шута,
угостившего незнакомца вином и не потребовавшего ничего взамен,
хотя он знал, кто перед ним.
— Когда ты
доживешь до седин, и твои пальцы утратят былую ловкость, а карты
покажутся тяжелыми, тогда мы встретимся вновь, будь
уверен.
— Позволь
же проводить тебя?
Смерть
кивнула, и они вместе покинули таверну. На столе сами собой
появились монеты, и трактирщик удивленно сгреб их в карман
пожелтевшего передника. Весь долг Шута за еду, напитки и постой был
оплачен, да еще на год вперед.
Шут
проводил Смерть до конца деревни. За воротами они распрощались, и
Смерть махнула ему костлявой дланью. Порыв ветра всколыхнул черный
плащ, а в пустых глазницах сверкнули кровавые огоньки. Смерть пошла
по дорожке, исчезнув в сгущающемся тумане. На миг Шут увидел
устланную человеческими костями дорогу, зажмурился, а, когда
распахнул глаза, все было как прежде.
В тот вечер
он вернулся в трактир, поднялся на второй этаж. Жалкий тюфяк в его
комнате сменился добротным матрасом, появилась и подушка с теплым
шерстяным одеялом, а в давно нетопленом камине весело потрескивали
дрова. В столе обнаружился запас белоснежных свечей, а в
кувшине—свежая колодезная вода, а не тухлая, которую ради
экономии набирали для бедных клиентов в дождевой бочке.
Шут
расспросил трактирщика, но тот удивленно вскинул брови. Если бы у
него и завалялись лишние постельные принадлежности и уж тем более
свечи, он бы не стал вручать их Шуту. Этого еще не
хватало!
Через год,
когда пришло время платить по счетам, Шут сидел на ярмарке и гадал
всем девушкам. То был первый день весны, земля расцветала и
готовилась к лету.
В эту пору
крестьяне собирались дружной толпой и разбирали зимние завалы,
разбивали сугробы, очищали дома от старых вещей, сжигали или
продавали ненужное, трухлявое. Для нищих весна была самой
благодатной порой. Перепасть могло все что угодно, даже золотая
монета или несколько серебряных. Хорошо кормили, да и появлялась
возможность наняться в помощники за хлеб и место у очага, особенно
к одиноким женщинам, вдовам или старухам.
У луж
толпились дети, пуская кораблики из дощечек, оставшихся после
сожжения или упавших с телег, наполненных хламом. Среди ребятни Шут
и заприметил дочь лорда Урсуса. Он сразу узнал малышку, хотя
никогда ее не видел, и подозвал к себе, предложив погадать на
будущее.