В один из
щедрых на урожай годов Валантайн сильно заболел. Старость не
добавляла сил, и он быстро скончался, не дожив до коронации
Ульриха. Его тело предали огню, а на следующее утро по Фейту
разнеслась весть о новом короле.
Однажды,
бредя по дворцу, королевский маг остановил Вальто. Его холодные
пальцы стиснули запястье лорда мертвой хваткой, а зеленые глаза
недобро сверкнули:
—
Остановись, пока не поздно. Твои интриги приведут к разрушению и
пустоте. Утратишь все не только ты, но и твой сын. Подумай о
судьбе, и да убережет вас Фортуна, — он говорил спокойно, но
Вальто, даже если бы захотел, не мог вырваться.
Язык прилип
к небу, а на лбу выступил пот. «Снова эти сказки о будущем. Чушь!
Он просто желает меня запугать: боится за собственное положение.
Ведь если не убережет Ульриха, его голова полетит с
плеч».
Маг отвел
руку, сложив ладони в молитвенно жесте и склонив голову, а затем
удалился, шелестя подолом мантии.
С того дня
Вальто возненавидел магов еще сильнее, желая не только сместить
Ульриха, но и уничтожить орден Солнца и Луны. Он надеялся, что,
избавившись от магов, люди перестанут верить в Фортуну, и судьба
каждого будет принадлежать им самим.
Вальто
Виндиктив не внял совету мага и начал готовить мятеж, заручившись
поддержкой некоторых придворных. Но заговор раскрылся, а Вальто и
заговорщиков казнили. Земли бывшего лорда вместе с титулом король
отдал Стефану Урсусу, поймавшему заговорщиков.
В ночь,
когда стража ворвалась в замок Вальто, Виолента успели спустить по
стене и вместе с верным слугой отправить подальше от владений.
Единственный оставшийся из рода Виндиктивов сменил имя, а старое,
очерненное предательством и кровью, похоронил.
Если бы
слуга Виолента был менее добропорядочен, он бы отобрал у молодого
господина все деньги и бросил в первый же год их скитаний по Фейту
или же продал охочему до детских тел аристократу. Виолент был хорош
собой, но, чтобы на него не слишком обращали внимание, слуга
обрезал светлые, по-девичьи завивающиеся на концах локоны и натирал
нежную, благородную, светлую кожу охровым порошком. Вместо
красивого мальчика по рынку стал ходить неприметный загоревший
парнишка в мешковатой одежде из разных лоскутов. Такую в Фейте
делали крестьянки для своих детей, когда те вырастали из рубашечек,
а на новую не было денег. Женщины разрезали несколько черно-белых
вещей, что-то брали у старших и сшивали заново, но уже нужного
размера.